Зачем я пошел в армию

Терентьев Александр Владимирович

В общем, несчастье пришло оттуда, откуда я его совсем не ждал. Как известно, от безделья в голове рождаются самые разные мысли. И не всегда они безобидные. Я вдруг начал размышлять о том, действительно ли я в ответе за судьбу России, и почему оно вот все так, а не иначе. Прослеживая путь развития армии от суворовских времен до настоящего времени, я увидел те точки бифуркации, приведшие армию к ее текущему состоянию. Главным поворотным событием, на мой взгляд, безусловно, стало бездумное подражание и наведение дисциплины путем муштры в прусской манере, что уже в те далекие времена под корень уничтожило всякую инициативу у русского солдата. Одновременно, отношение к солдату как к быдлу, и раздачи оному по мордасам в офицерской среде стало нормой. Все это привело в 1917 году к известной ротации офицерского

состава на солдатских штыках. Далее - создание армии с нуля. Но архитекторы остались старой школы, соответственно и муштра, как единственный известный способ наведения дисциплины, успешно перекочевала в новую структуру. Как следствие - и безынициативность. Великая Отечественная Война на время изменила внутреннюю сущность армии. Отношение к солдату, от которого зачастую зависела жизнь самого офицера, стало другим. Но потом все быстро вернулось на свои места. И чем больше я думал об этом, тем больше убеждался, что этот порочный круг не будет разорван. В целом же, наша армия напоминала мне печально известную омскую казарму, за нарядным фасадом которой скрывался гнилой каркас, готовый обрушиться в любую минуту. Кто знает, до чего бы я тогда еще додумался, если бы не выздоровел.

Как только я вернулся к трудностям и лишениям, ко мне подошел Голубь:

– Братан, поехали во Владик!

– Надо подумать...

– Я все продумал, поехали!

– Как-то неожиданно...

Голубь обиделся и ушел.

Тем временем у Горячего началось весеннее обострение, и он устроил неделю строевой. Каждый день, с утра до вечера, с перерывами на обед, весь гарнизон маршировал и пел песни. Всем своим существом я ощущал, как с каждым нашим чеканным шагом защита Родины неимоверно укреплялась. В голове же у меня снова завелись мысли о судьбе России. На третий день строевой я подошел к Голубю.

– Че малый, когда во Владик едем?

Голубь адски рассмеялся. В этот же день мы написали рапорта на отпуск, который нам задерживали уже почти год и три месяца. Идею с поездкой Голубю подкинуло его разумное Альтер-эго. Суть заключалась в следующем: так как мы служили за границей, то нам законом предоставлялась возможность за счет государства смотаться в отпуск в любую точку этого самого государства и обратно. Причем время пути не входило в отпуск. Голубь быстро просчитал, что это хорошая возможность зашариться. А так как самым дальним пунктом возможной поездки оказался Владивосток, то к нему мы и направились. Поездом повышенного комфорта. Неделя туда, неделя обратно, плюс по два дня пути от Кишинева до Москвы. В общем, почти двадцать дней шары! За счет государства!! За Родину, вперед!!!

Как только мы вышли в отпуск, ровно в полночь мне позвонил Голубь.

– Малый, там Горячий супер тревогу объявил! Всех с отпусков отзывают, батальон на казарму садят. Короче, отключай телефон, завтра встречаемся на вокзале и валим отсюда как можно быстрее.

– Есть отключить телефон!

На следующий день мы, довольные как слоны, пили чай в поезде Кишинев-Москва. А вскоре занимались тем же самым по пути во Владик. Захватив с собой всяких припасов, ноутбук с фильмами, планшет и картины, мы чередовали активную фазу безделья со сном. Вскоре, правда, я начал вспоминать тематический анекдот: "На третий день следования поезда Москва-Владивосток житель Люксембурга сошел с ума...". Голубь тоже слегка захандрил:

– Чета пива так хочется...

– Какая проблема? Иди, купи.

– Да у них кроме балтики, этой гыдоты галимой, ничего больше нет. Так еще полторы сотни за банку... И одному скучно...

– Не малый, терпи. Я тебе на пиво скидываться не буду.

Голубь недовольно пробурчал, куда я, по его мнению, должен сходить, и надулся.

Поначалу купе оказалось всецело в нашем распоряжении, но

потом появились первые попутчики - молодая семья с двухгодовалым Кирюхой. Словоохотливый Голубь быстро развязал с ними беседу, я же больше слушал, изредка вставляя свои пять копеек. Парень оказался капитаном инженерных войск, и уже вечером, когда Кирюха утомился с нами играть, довольный Голубь угощался припасенным капитаном пивом, непринужденно рассказывая о специфике службы в Приднестровье. Капитан проникся к нам неподдельным сожалением, и предложил подкинуть несколько комплектов РХБЗ. Я сказал, что в свете последних событий нам будет сложно их перевезти, и поинтересовался, что он думает о скором возвращении Крыма.

– Ну, неплохо наверное... Но мне больше Олимпиада по душе. Мы даже на закрытии побывали. Вот держите, на память!

И кэп подарил нам выпущенные под олимпиаду монеты с еще неправильной картой России.

В общем, Голубь быстро сообразил, что и как надо делать, чтобы попутчики угощали его пивом. За все время следования их сменилось немало, и почти с каждым Голубь успел пригубить. Я же проводил блиц-опросы и собирал статистику. И вот что получилось: половина, а то и более, всех пассажиров поезда Москва-Владивосток это военные, полицейские, и прочие подведомтвенные, треть приходится на железнодорожников, остальные же - какие-то случайные гражданские. Все опрошенные высказывались примерно так:

– Крым?.. Да и хрен с ним, вот Олимпиада - это да!

– Ну и че тот Крым? Вот у нас в Новосибе скоро выборы мэра...

– Крым - это хорошо. Но вот в Чите леса горят и жизнь ни к черту...

– Приднестровье это где?

Когда же разговор заходил про армию, каждый вояка считал своим долгом рассказать пару-другую историй, словно соревнуясь, кому больше тупизма пришлось повидать:

– У нас поначалу, когда на сенокос посылали, чтоб зашариться - ломали косы. Пока старшина не приказал их к ломам приварить.

– А нас как-то на сенокос послали с лопатами и ломами. А еще мы лужи подметали - парировал Голубь.

– Ну, этим в армии никого не удивишь - подметание луж это традиция.

– Да, только мы их в дождь подметали. Лопатами!

Собеседники удостаивали нас уважительными взглядами и пытались отыграться:

– А мы в дождь бордюры белили!

– А мы бордюры белили в мороз и ночью!
– крыл Голубь, а потом добивал: - А еще перед смотром, мы колеса БТРов кока-колой моем, чтоб они блестели как новенькие!..

Мне же особо запомнились истории одного десантника. Зайдя к нам в купе, он молча расположился и заказал чаю. Отпив половину, он наполнил стакан огненной водой и решил с нами познакомиться. Голубь принял его вызов, достал припасенную на всякий случай бутылку коньяка и пошло-поехало.

Десант оказался из боевой части. Без особой охоты, но, все же разговорившись, он поделился рассказами о командировках. Суть заключалась в том, что они приезжали в горы и устраивали там засады на боевиков, иногда сами попадая в засады ФСБшников, которые также устраивали засады на боевиков. К самим же десантам, кроме боевиков, иногда в засады попадал местный спецназ, который тоже устраивал засады на боевиков. А однажды десанты вместе со спецназом сами попали в засаду боевиков. И не всегда из этих командировок все возвращались живыми и здоровыми.

Уже порядочно утолив жажду, десант переключился на более приятные воспоминания, поведав нам, как они на учениях всей ротой гонялись за двумя китайцами. Браконьерствуя, те проникали на богатую русскую землю, наливали в ручьи какой-то гадости, которая разносилась по теченью, усыпляя на своем пути тритонов, жаб и прочих полезных для народной медицины тварей. После чего несчастных земноводных оставалось только собрать и использовать по назначению. Именно за этим занятием их и застали доблестные десантники. Увидев это непотребство, командир кратко изрек: