Загадка тауматургии
Шрифт:
Алиса спрыгнула с лестницы на второй этаж. Взгляды девушки и Германа пересеклись. Она поджала губы и виновато посмотрела в сторону. Выпрямилась и степенной поступью пошла к столу. Светлые косички подпрыгивали на каждом шагу.
Герман раздраженно выдохнул. От Данны Алиса унаследовала искру непокорности. Герман с трудом звал «это» искрой. Внутри дочери горело настоящее пламя озорства. Подростковый возраст подкидывал дрова.
— Доброе, — протянула она и бросила взгляд на настенные часы, — ночи?
— Утро, — поправил
Раз в неделю Данна обходила соседей и узнавала время. Часы отставали на пять минут каждый день. Мужчина молился богам, чтобы умники собрали более точные часы.
— Утро, — стукнула Алиса кулачком по голове. Она села за стол.
— Твоя походка, — сказал Герман. — Нужно стараться лучше.
— Что меня выдало?
— Волосы.
Она простонала и потянула за косы.
— Бесит.
— Эй! Девочки так не говорят, — воскликнул Герман.
— Бесит, — громче повторила Алиса. — Этикет у меня в печенке сидит, пап. Как ходить, как говорит, что говорить. Если все будут ему следовать, то станут неотличимы! А когда мне быть собой?
— Папа прав, дорогая, — поставила Данна на стол кружку и налила чай. — Юная леди должна приглядно выглядеть в обществе. Дворян грубостью не соблазнишь.
Алиса закатила глаза.
— Может, я не хочу выскочить замуж за дворянина? — скрестила она руки на груди. — Ну знаешь, самой выбирать, как жить.
Герман и Данна обменялись взглядами. Жена кивнула.
— Мне жаль, но девочки выходят замуж за вышестоящих. Ты не можешь обручиться с работником или, не дай боги, деревенщиной.
— Я не про свадьбу, — нахмурилась Алиса. — Хочу быть художницей.
— О боги, — высокомерно фыркнул Герман. Он не выдержал. — Искусство вредно для женщин.
— Так и есть, дорогая, — поддержала Данна. — Недавно вычитала, что писательство сушит кожу. И только боги знают, что делают краски.
— Чушь, — отмахнулась девушка. — Анна Неглова, Оливия Кунова, Зоя Финкова. Да, женщин-писателей меньше, чем мужчин. Но они же есть!
— Уверена, все они тратят баснословные суммы на мази.
— Проехали, — вздохнула Алиса. — Сегодня у меня представление. Я отвечала за украшения. И у меня главная роль! Принцессы!
— Прости, — сказал Герман. — Не смогу прийти.
Алиса посмотрела на Данну.
— Конечно, — улыбнулась она. — Во сколько?
— Отлично! — радостно воскликнула девушка. — Начало в...
? ? ?
На следующее утро Герман зашел в участок. По пути заглянул в местный храм Пятерни. Святыня пустовала. Мужчина не сомневался: грязные кенцы умышленно обходили храм стороной и поклонялись лжебожкам у себя дома. Мастерили алтари из подручных средств и каждый вечер после ужина водили богомерзкие хороводы.
— Добрый день, — поприветствовал он женщину на входе.
Тучная дама
— Вы кто?
— Герман Вилбов, — сдержал недовольство мужчина. Протянул конверт с приказом. — Меня прикрепили к этому участку. Я не расслышал, как вас зовут?
— Мисс Фирова, — приняла бумажку она.
«Слава богам, — вздохнул с облегчением Герман. — Хоть не кенка».
Мисс Фирова повертела в руках конверт, небрежно бросила в один из лотков.
— Вы все еще здесь? Дальше по коридору кабинет. Узнаете по запаху.
— Ясно, — кивнул он.
Вдоль коридора друг на друга смотрели два ряда дверей. Герман шагал вперед. Найдет, не найдет. Без разницы. За пару дверей до решетки в нос ударил терпкий запах сигаретного дыма.
Мужчина вошел. Внутри стоял серый туман. Герман подумал, что кто-то забыл закрыть окно и в помещение проник смог. Вторая мысль была о помутнении взора. Курение в закрытой комнате казалось немыслимым.
В плотном дыму вспыхнул оранжевый огонек. Герман присмотрелся. За плотной серостью виднелись руки и лицо мужчины. Из-за серого кителя казалось, что конечности парили в воздухе.
— Добрый... — закашлялся мужчина, — день. Меня приставили к участку.
— Добрый, — замахал рукой курильщик. Сигаретный дым расплылся по сторонам, и Герман увидел лицо: густые усы и короткие русые волосы.
«Чудесно, — подумал он. — Напарник — мерзкий кенец».
— Герман Вилбов? — спросил кенец и подошел поближе. — Получили вчера телеграмму. А я Нельсон Рогги.
Нельсон протянул руку.
«Рукопожатие?» — приподнял бровь Герман.
Жители Кенского королевства поклонялись друг другу при встрече. От рукопожатия кенца веяло чуждостью и подвохом. Мужчина не ответил.
— Допустим, — неловко улыбнулся кенец. — Добро пожаловать в наш скромный участок. Сегодня глава подпишет приказ и тебе выдадут значок.
Нельсон гордо постучал пальцем по металлическому глазу на груди.
«Ты? — подумал Герман. — Животное не знает манер. Куда я попал?»
В нем боролись два голоса. Первый ликовал удаче. Неотесанный напарник кенец. Еще один инструмент для истязания. Второй голос вопил от гнева. Последние дни он проведет с грязной обезьяной. Дикарем из великодушно завоеванной страны.
— Кхм, — откашлялся кенец. — Сегодня твой первый день, но у нас уже есть работа.
Нельсон подбежал к шкафу в углу и кинул Герману мешок. Мужчина развернул сверток, мешком оказался противогаз. Маска напоминала птичий клюв, обтянутый кожей. На месте глаз сидели мутные линзы.
Герман посмотрел на кенца с немым вопросом.
— Противогаз, — ответил напарник и улыбнулся. — Его Сиятельство вкладывает деньги в личный карман, нежели в собственное графство. Представляешь, самым крупным вложением нынешнего владыки была привокзальная деревенька?