Заклинатель ордена Линшань. Новые пути. Книга 2
Шрифт:
— Смотрите, Пятиярусная пагода! — указала Жулань. — Самая высокая в городе. А вон там — монастырь Нефритового Будды. В нём есть статуя Будды, вырезанная из цельного куска нефрита!
Линьсюань кивал, стараясь не показывать достойного последнего деревенщины любопытства. Между тем в дальнем конце улицы возник какой-то переполох. Он приближался, и вскоре до путников донёсся частый перестук копыт. До сих пор всадники, которых видел Линьсюань, ехали шагом, а то и вовсе шли пешком, ведя лошадей в поводу. Но эти мчались галопом чуть не во всю ширину улицы, и люди спешно разбегались в стороны,
Когда Линьсюань добежал до угла, вокруг лежащей на камнях девушки уже собралась толпа. Приговаривая «Разрешите, позвольте», Линьсюань протолкался к пострадавшей, мужчина, которого он взял за плечо, возмущённо дёрнулся, но разглядел, кто перед ним, и молча посторонился. Заклинатель нащупал тонкое запястье, потом тронул венку на шее. Поднял глаза, столкнулся с полным отчаянной надежды взглядом пожилой женщины, стоявшей на коленях напротив, и медленно покачал головой. Женщина закричала, запричитала, раскачиваясь и заламывая руки.
Жулань ждала неподалёку. Линьсюань подошёл к ней. Они молча смотрели, как уносят тело, как под руки ведут следом рыдающую женщину.
— Кто это был? — спросил Линьсюань. — Мэи?
— Наверно, кто-то из младшего поколения. Я не знаю их всех в лицо…
— Мэй Юйфань это, старший внук главы Мэя, — хмуро объяснил какой-то мужчина рядом. — Дружки его и кузены. Любят поскакушки устраивать.
— «Юй» как «нефрит», и «фань» как «образец»? — уточнил Линьсюань.
— Угу, — мужчина смачно откусил от яблока, которое держал в руке.
— Про него плохо говорят, — вздохнула Жулань.
— А нечего хорошо-то говорить. Ничем не заслужил. Не серчайте уж, господин бессмертный, что о вашем брате-заклинателе сужу, да только не первый это случай.
Линьсюань без тени классовой солидарности махнул рукой, глядя туда, куда унеслись лихачи. Да уж, образчик нефритовый…
Оставшийся путь они с Жулань проделали в молчании. Дом, к которому они подошли, ничем не отличался от остальных в этом квартале — довольно большой, но не выдающийся, стена в полтора человеческих роста, тёмная черепица на виднеющейся из-за неё крыше, Стражи порога, вырезанные на створках ворот. У самого дома Жулань вдруг замедлила шаг и сжала руки, словно заколебавшись, а потом решительно взялась за дверное кольцо и постучала.
Ответа пришлось ждать примерно минуту.
— Кого там принесло? — не слишком ласково спросил из-за створок надтреснутый мужской голос.
— Дядюшка Пань! — крикнула Жулань в ответ. — Это я, Жулань!
Загремел засов, створка приоткрылась, и наружу выглянул пожилой седеющий человек с бородкой.
— Вторая молодая госпожа! — ахнул он, глядя на откинувшую вуаль Жулань. — Это и правда вы? Мы вас не ждали! Вы приехали навестить батюшку и матушку? А где же…
Он выглянул на улицу, явно пытаясь
— А супруг ваш подойдёт позже?
— Нет, он не придёт. Я приехала одна.
Мужчина захлопал глазами, словно вытащенная на свет сова.
— Не придёт? Как же так? А… — он посмотрел на Линьсюаня. — А это?..
— А это бессмертный мастер, который оказал мне милость и проводил меня до дома. Он будет нашим гостем. Дядюшка Пань, доложи обо мне батюшке и матушке. Я им всё объясню.
Дядюшка Пань открыл и закрыл рот.
— Вторая молодая госпожа, неужели вы овдовели?! — выдал он явно единственное пришедшее ему в голову объяснение.
— Нет, я не вдова, мой муж жив. Может быть, мы войдём?
— А, да, да, конечно, заходите, заходите… Простите этого старого Паня. Сей же час доложу вашему батюшке!
Створка открылась шире, и Линьсюань с Жулань, переступив через высокий порог, вошли в крошечный дворик, чтобы через другие ворота попасть во двор побольше. Дядюшка Пань, задвинув засовы, поспешил вперёд, бормоча и оглядываясь на ходу. Его любопытство можно было потрогать руками, и Линьсюань сдержал улыбку. А вот Жулань заметно волновалась, и заклинатель всё-таки не сдержался: тронул её за руку и на мгновение ободряюще сжал. Она удивлённо посмотрела на него, а потом благодарно улыбнулась.
Они прошли через ухоженный двор. Земля под ногами была посыпана песком, по углам двора росли деревья. К дверям главного дома вели пара ступенек, путники едва успели подняться по ним и переступить порог добротно обставленной комнаты, как из внутренних дверей быстрым шагом, почти бегом, вышли хозяева.
Линьсюань с интересом посмотрел на господина и госпожу Сун, ища в них сходство с дочерью. Долго искать не пришлось — пожалуй, высокий рост и впалые щёки Жулань унаследовала от отца, сухощавого моложавого мужчины с довольно густой для местного бородой. А вот брови и нос достались ей от матери. Более округлое лицо старшей госпожи Сун больше соответствовало здешним канонам красоты, и всё же общего в лицах у матери и дочери оказалось достаточно.
— Жулань?! Что случилось? Почему ты приехала одна, и где господин Е? С тобой всё в порядке? О… — господин Сун осёкся, когда жена что-то шепнула ему на ухо, и оба посмотрели на Линьсюаня. Заклинатель вежливо поклонился.
— Это бессмертный мастер Хэн Линьсюань из ордена Линшань, — представила его Жулань, когда хозяева вернули поклон.
— Для нас честь принимать столь прославленного мастера.
— Для меня радость познакомиться с достойным господином Суном и его добродетельной супругой.
— Мы люди ничтожные и не достойны ваших похвал, — и господин Сун, выполнив ритуал, снова повернулся к дочери. — Так что случилось? Или… быть может, нам стоит поговорить потом? Вы, должно быть, устали с дороги…
— Батюшка, мастер Хэн всё знает, — вздохнула Жулань. — Я ушла от мужа.
— Что значит — ушла?
— Я с ним рассталась и больше к нему не вернусь. Постараюсь получить развод.
Супруги Сун несколько секунд переваривали сообщение. Потом переглянулись.
— Что он сделал? — спросила госпожа Сун.