Заклинатель ордена Линшань. Новые пути. Книга 2

Архангельская Мария Владимировна

— Ваше вел…

Линьсюань торопливо закашлялся. Ань Чэнши вздрогнул, моргнул, и его взгляд стал более осмысленным. Он всё ещё выглядел поражённым до глубины души, но теперь, похоже, сознавал, на каком он свете. Снова глядел затаившего дыхание Гусуня, облизнул губы.

— Этот Ань осмелится спросить, — тихо произнёс он, — сколько молодому господину лет?

— Семнадцать, — хрипло отозвался Гусунь. — Мне семнадцать.

— Молодой господин родился двадцать четвёртого числа третьего месяца?

Гусунь кивнул. А потом решительно полез за ворот.

— Этот И родом из Линьаня. Я не знал своего отца, мне сказали, что он умер раньше, чем я стал сознавать себя. От родителей мне досталась только одна вещь.

Ань Чэнши принял медальон обеими руками,

его ладони явственно подрагивали. Он внимательно рассмотрел нефритовый диск с обеих сторон.

— Сколько лет… Ничтожный уже и не надеялся, — прошептал он. — Но этот Ань должен спросить кое-что ещё. У молодого господина должны быть родимые пятна на бедре, числом пять. Может слуга на них взглянуть?

Гусунь замялся, косясь на Линьсюаня.

— Вы можете выйти в другую комнату, — уверил тот. — Этот Хэн подождёт.

— Благодарю господина, — евнух и в момент потрясения не потерял хороших манер. — Этот Ань распорядится, чтобы вам подали вина.

Осмотр не занял много времени — Линьсюань даже не успел продегустировать обещанное вино. Ань Чэнши вышел к нему один, оставив Гусуня где-то в глубине дома. Или теперь имя И Гусунь следует забыть и называть его не иначе, как Чжэн Жуйин?

— Этот евнух должен от всей души поблагодарить вас, господин, — торжественно произнёс хозяин дома. — Вы принесли ему надежду, до которой он уже и не чаял дожить.

И всё-таки бухнулся на колени. Пришлось поднимать. Выпрямившийся господин Ань наконец-то прямо посмотрел в лицо Линьсюаню — и снова, такое впечатление, на какое-то время завис. Во всяком случае, смотрел куда дольше, чем предписывают приличия, Линьсюань даже успел ощутить некоторую неловкость.

— Простите, этот ничтожный не знает имени гостя…

— О, прошу прощения, я не представился, — Линьсюань поклонился. — Хэн Линьсюань, заклинатель ордена Линшань. К вашим услугам.

— Прошу, будьте как дома, — Ань Чэнши сделал приглашающий жест. — Жилище вашего слуги в вашем распоряжении. Через полстражи подадут ужин, а пока не желаете ли отдохнуть и освежиться с дороги?

Линьсюань желал. Приятно после путешествия расслабиться в горячей ванне, приготовленной специально для тебя, и дать помассировать себе мышцы спины и ног, изрядно уставшие за время полёта с двойным грузом. Молчаливая массажистка своё дело знала, и, переодеваясь в чистую одежду, Линьсюань чувствовал себя если не заново родившимся, то изрядно обновлённым.

Всё-таки жизнь весьма хороша, когда можешь позволить себе маленькие, но дорогостоящие радости, вроде умелой прислуги, нагретой воды, шёлковой одежды и вкусной обильной еды. Каким бы образом бывший гаремный евнух ни сумел сохранить приобретённые на службе богатства, он отнюдь не стеснялся пускать их в ход и ни в чём себе не отказывал. Роскошный стол был тому подтверждением. Поглощая кусочки гуся, которого зажарили, предварительно нафаршировав ягодами, Линьсюань прислушивался к разговору Гусуня и Ань Чэнши. На него эти двое почти не обращали внимания, так что ничто не мешало распробовать и гусятину, и черепаховое желе, и каких-то моллюсков, перемешанных с фаршем и запечённых в собственных раковинах, и османтусовое вино, к которому прилагались пирожки с начинкой из подслащенного лука.

— Расскажите о моём отце.

— Ваш отец… Его величество был обликом подобен дракону. Силён и величественен, стремителен и неукротим, а лицом точь-в-точь как вы, ваше высочество… Я ведь могу вас так называть? Государь был великодушным человеком и любил оказывать благодеяния и услуги другим людям. Он всегда был занят грандиозными планами и потому мало обращал внимания на повседневные мелочи. Мог подписать документы не глядя, например, и иногда иные этим пользовались. Но он заботился о благе народа, выдвигал достойных, принимал справедливые законы, не давал притеснять слабых, и народ любил его.

— Это правда, что у него уши свисали до плеч, а руки ниже колен?*

— Увы, ваше высочество, — покачал головой Ань Чэнши. — Этот старик не станет врать — государь был велик душой, но сложён как обычный человек.

—

А моя матушка?

— Императрица Инь была прекрасна, добродетельна и тверда нравом. В годы трудностей и превратностей судьбы, которые довелось пережить вашему отцу, она без единой жалобы работала в поле, ухаживала за вашим отцом, когда он был ранен или болен, а однажды потеряла ребёнка и после этого долго не могла снова зачать. Ваш слуга знает это лишь из её собственных уст и уст её ближней прислуги, сам он встретил её, лишь когда она стала хозяйкой дворца. Она не любила много говорить о былых несчастьях, но отсутствие детей тяжким грузом лежало у неё на сердце и на сердце вашего царственного отца. Императрица Инь уговаривала государя взять себе на ложе другую женщину, моложе и здоровее, ведь во Внутреннем дворце не было недостатка в красивых девушках, всем сердцем желающих услужить Сыну Неба. Но государь непременно хотел, чтобы именно её величество родила ему наследника, дабы, если б Небу оказалось угодно, чтобы она его пережила, никакая другая женщина не могла претендовать на место императрицы-матери. Он обращался к лучшим врачам и могучим заклинателям, и те говорили, что надежда есть. В конце концов их величества договорились, что, если в течении пяти лет ребёнок так и не родится, государь введёт в свой покой одну из наложниц. Но прошло всего лишь три года, и на свет появились вы. Сколько тогда было радости…

— Кажется, он очень любил матушку, — дрогнувшим голосом проговорил Гусунь.

— Очень, — подтвердил евнух. — Даже не красота её пленяла его сердце, а её стойкость и верность. Её величество никогда ни в чём не упрекала супруга, никогда ни о чём не просила, но всегда была готова снять и продать с себя последнее платье, чтобы купить мяса и риса и накормить мужа и его соратников. Государь ставил её настолько же выше других женщин, насколько драгоценный нефрит выше простых булыжников.

Гусунь молчал, бездумно вертя в пальцах висящий на шее медальон. Забытые палочки для еды лежали на подставке рядом. Прозаично настроенный Линьсюань потянулся к блюду и положил себе ещё гусятины.

— В последний раз я видел вашу матушку за день до того, как войска мятежников ворвались в Линьань, — сказал Ань Чэнши. — В отсутствие вашего отца императрица управляла делами в столице. В тот день ничего не изменилось, хотя все понимали, что это конец. Но её величество была совершенно спокойна и своим спокойствием невольно вселяла уверенность в сердца всех остальных. В то утро она вызвала нескольких доверенных сановников государя и долго с ними беседовала. Потом собрала нас, своих евнухов и служанок, и предложила всем, кто пожелает, уйти из дворца. Все ушедшие были одарены на прощание, но многие остались до конца. К стыду своему этот слуга должен признаться, что не ушёл только потому, что ему некуда было идти. За трапезой я прислуживал государыне. Она спросила, есть ли у меня родные или друзья в городе, и я ответил, что нет. Этот слуга всю жизнь прожил во дворце, куда был продан совсем ребёнком, и не знает никого за его пределами. «Так значит, ты видел ещё императрицу Хуан?» — спросила государыня, и я подтвердил, что так оно и есть. «Она пыталась спасти своего младшего сына, Цзюэ Ваня, — сказала тогда её величество. — Бедному малютке не было и года. Как же я теперь её понимаю! Надеюсь, она преуспела». Вечером она снова собрала оставшихся слуг и приказала никак не противодействовать мятежникам, делать то, что они скажут, и всеми силами попытаться остаться в живых. Ночью начался штурм Линьаня, а ваша матушка… исчезла.

— Она бежала со мной, — прошептал Гусунь.

— Так и есть, ваше высочество.

— А что значит — «надеюсь, преуспела»? — спросил Линьсюань. — Они же были убиты оба.

— Слуга лишь пересказывает то, что услышал, — Ань Чэнши внимательно посмотрел на Линьсюаня. — Простите, я не спросил сразу. Откуда господин бессмертный родом?

— Из Линьаня, — ответил немного напрягшийся Линьсюань. — Но я давно там не был.

Ань Чэнши задумчиво кивнул.

— Да, кстати, а когда вы познакомились? — Гусунь наконец вспомнил о еде и взялся за палочки.