Заклинатель ордена Линшань. Новые пути. Книга 2

Архангельская Мария Владимировна

Чжаньцюн и Доу Сюй вернулись хмурым осенним днём. Вообще-то местные уже считали это время началом зимы, но на самом деле стояла осень, прохладная и солнечная. Однако именно в этот день небо заволокли тучи и начал накрапывать дождь, который, казалось, всё никак не мог определиться — припустить ему во всю мочь или перестать совсем. Темнеет в этом время года рано, а из-за низких туч сумерки сгустились почти сразу после полудня. Если на улице было ещё терпимо, то, когда Линьсюань зашёл в дом главы, ему показалось, что там совсем темно. Свечей Чжаньцюн

почему-то зажигать не стал, только приоткрыл створку выходящего на обрыв окна. И теперь стоял рядом, глядя наружу, пока Линьсюань вежливо кланялся его спине.

— Шиди, ты ничего не хочешь мне сказать? — не оборачиваясь, спросил Чжаньцюн.

— Этот Хэн готов ответить на любые вопросы главы, — осторожно подбирая слова, произнёс Линьсюань.

— Уже главы? — Чжаньцюн наконец обернулся, хотя его лицо на светлом фоне окна казалось тёмным пятном. — Раньше ты не был так формален.

— Мне передали, что шисюн был мной недоволен.

— Можно и так сказать. Ты слышал последние новости из земель Мэев?

Линьсюань покачал головой.

— Говорят, там бунт. В этом не было бы ничего удивительного, вот только мне донесли, будто бунтовщиков подстрекает некто, выдающий себя за чудом спасшегося Чжэн Жуйина, сына последнего императора.

Он сделал красноречивую паузу. Линьсюань набрал в грудь воздуха:

— А если не выдаёт?

— Не выдаёт? Ты в это веришь?

— Да.

Чжаньцюн наконец отошёл от окна и опустился на своё место. Линьсюань сделал шаг вперёд и остановился, потому что его сесть никто не пригласил. Глаза уже привыкли к полумраку, но распознать выражение, с которым друг смотрел на него, он всё ещё не мог.

— Похоже, шиди знает больше, чем говорит, — констатировал Чжаньцюн.

— Да. Это я нашёл этого человека. Как принца его опознал тот, кто лично знал его отца. Но шисюну он тоже известен. До недавнего времени Чжэн Жуйин носил имя И Гусунь и обучался в нашем ордене.

Ещё одна пауза.

— И каким же образом шиди его, как ты выражаешься, нашёл?

— Шисюн помнит, как в прошлом году нам пришлось арестовать этого ученика из-за предъявленных им обвинений против меня? Тогда он оказал сопротивление, и этот Хэн нашёл в траве выпавший у него знак: медальон из белого нефрита. Юноша сам не подозревал, что носит, но этот Хэн знал: такие знаки с номерами во времена династии Цзюэ императоры выдавали своим сыновьям, по старшинству. Вероятно, император Чжэн перенял эту традицию.

— Но ты никому не рассказал о своём открытии.

— Я сам не был уверен, это могло оказаться совпадением. Нужен был кто-то, способный подтвердить или опровергнуть мою догадку. Я нашёл такого человека, это евнух, когда-то служивший императрице Инь и знавший Чжэн Жуйина ещё младенцем. Он живёт в Инчжоу, я отвёз И Гусуня на встречу с ним. Тот евнух узнал сына своего отца с первого взгляда. Юноша остался с ним, а я вернулся Линшань.

Чжаньцюн наклонился вперёд и наконец зажёг стоящую на столе свечу.

— Инчжоу

уже покорился мятежникам, говорят, там их лагерь, — задумчиво произнёс он. — Соседний Лан тоже открыл им ворота, не знаю, своей волей или заставили. По разным оценкам у мятежников от трёх до десяти тысяч человек, включая конный отряд. Точно подсчитать трудно, количество прибывающих к ним постоянно растёт. Конечно, десять — это завышенная цифра, но тысяч на пять я бы поставил.

Линьсюань едва удержался, чтоб не присвистнуть. Оперативно они.

— Выступление явно спланированное, — вторя его мыслям, продолжил Чжаньцюн. — Самое вероятное объяснение — это дело рук клана Инь и его вассалов. Им выгодны беспорядки у Мэев. Скажи, шиди: ты сносился с кем-нибудь из клана Инь? Или с какими-либо ещё кланами и орденами?

— Нет, — подавив желание облизнуть пересохшие губы, ответил Линьсюань.

— Это правда?

— Ни с кем, кроме Мэев. Клянусь.

— Сядь, шиди, — помолчав, попросил Чжаньцюн, и Линьсюань сел. — Ты понимаешь, как выглядит твоё поведение? Ты догадываешься, что в нашем ордене, возможно, находится наследник императора — и ни с кем этим открытием не делишься. Находишь доказательства — и опять молчишь. Если ты не лжёшь и этот юноша действительно тот, за кого себя выдаёт, то мы, вероятно, стоим на пороге великих событий и можем лишь смотреть в спину тем, кто оказался расторопнее нас.

— Шиди не подумал, — выдавил Линьсюань, опуская глаза.

— Или шиди мне по-прежнему не доверяет.

— Чжаньцюн…

— Но раз уж ты сегодня откровенен, я бы хотел знать — что ещё ты делаешь или намерен сделать за моей спиной?

— Ничего.

— Это правда?

— Шисюн, ты прав, я всё понял. Отныне я ничего не буду делать, не поставив тебя в известность. И буду делиться всеми своими подозрениями и догадками.

Чжаньцюн поджал губы, вытащил из какой-то папки клочок бумаги и протянул Линьсюаню.

— Прочти. Пришло сегодня утром от моего человека у Мэев. Честно говоря, не знаю, верить этому или нет.

Линьсюань развернул покрытую иероглифами бумажку. Неведомый осведомитель сообщал главе Ши, что клан Мэев следует Тёмному Пути и успешно создаёт лютых мертвецов и злобных призраков с целью использовать их как оружие. Подробности осведомитель обещал предоставить в следующем докладе.

Заклинатель смял донесение, потом спохватился и разгладил. Никаких подробностей этот человек уже не пришлёт.

— Учитывая, как Мэи обошлись с гарнизоном Янгуаня, думаю, этому можно верить. Тёмный Путь им не в диковинку.

— Шиди это предполагает или знает точно?

— Что ты имеешь в виду?

— Помнится мне, что уже год назад ты в разговоре с Ли Ломином и Синь Гуйфэном высказал догадку, будто Мэи могут использовать лютых мертвецов в качестве оружия.

— Это была только догадка, — мысленно проклиная свой длинный язык, а заодно длинные языки названных заклинателей, твёрдо сказал Линьсюань.