Заклинатель ордена Линшань. Новые пути. Книга 2

Архангельская Мария Владимировна

— Смилуйтесь! Это наша единственная корова!

Солдаты, не отвечая, принялись привязывать корову к задку одной из телег. А седая женщина кинулась к красномордому:

— Господин! Мой сын служит в ваших войсках!

— И что? — буркнул тот, кинув на неё беглый взгляд.

— Он проливает кровь за наших господ! Господин… у меня невестка… внуки… Мы не сможем пахать без коровы! Как мы будем жить?!

— Платить надо вовремя, — красномордый сплюнул. К нему подвели лошадь, и он вскочил в седло. Женщина с плачем кинулась к нему, попыталась схватить за ногу, падая на колени, и тогда он

сильно и метко хлестнул её кнутом.

Гусунь шагнул в сторону, к стене, когда мимо него проплыл лошадиный бок и загромыхали телеги, сопровождаемые пешими солдатами. Когда кнут свистнул в воздухе, его пальцы сами собой сжались на новеньком луке, и ничего он в этот момент не хотел так, как выхватить стрелу и послать её в эту лужёную глотку. Так, чтобы наконечник вышел из затылка, чтобы кровь отхлынула от этого красного лица и выхлестнулась через горло! Показалось, все те несправедливости, которые он тут видел, на мгновение воплотились именно в этом сборщике.

Разжать пальцы удалось лишь неимоверным усилием воли. Один из проходящих мимо солдат в упор посмотрел на него, и Гусунь отвёл глаза. Потом перевёл взгляд на женщину, что после удара так и осталась лежать на земле. Кто-то из односельчан нагнулся над ней, но большинство продолжали смотреть в спины людям, увозившим их добро, бессильно сжимая кулаки. Юноша подошёл к одному из них, мужчине по виду на несколько лет старше его самого.

— Что, так и будете стоять и ждать, пока ваше добро увозят?

— Чё? — не понял тот.

— Куда они едут, говорю? Где остановятся на ночлег?

— А тебе чего?

— А ничего. Хотите подыхать зимой от голода, а следующей весной ничего не посадить — оставляйте всё как есть. Но если дорожите домом и семьями, если хотите жить — хватит стоять и смотреть, как вас грабят!

— Ты кто такой будешь? — поинтересовался крестьянин, и стоящие рядом теперь тоже посмотрели на Гусуня.

— Зовут этого И, имя моё Гусунь, и я солдат армии его величества. Теперь у Поднебесной снова будет император, а орденам и кланам придётся потесниться!

Теперь на него уставились так, словно у него выросли рога. Не обращая внимание на шокированные взгляды, Гусунь широким шагом вышел на середину деревенской площади и обвёл взглядом толпящихся людей.

— Слушайте все! Император вернулся. Сын государя Чжэна Чжэн Жуйин выжил, и всё это время прятался среди добрых людей. Но теперь он повзрослел, вернулся к своему народу и готов подхватить знамя своего отца. Так что, если вы мужчины — хватит терпеть и ждать, пока вас всех погубит жадность заклинателей! Хватит терпеть беззаконие! Императору будут нужны люди, и он ждёт вас всех. Я сказал, а вы услышали!

Глава 13

Гадать, как именно его встретит Ши Чжаньцюн, смысла не имело, так что Линьсюань старался гнать от себя мысли, чем будет оправдываться. А по прибытии в Линшань к тому же выяснилось, что оправдания откладываются ещё на какое-то время. Встретивший Линьсюаня Синь Гуйфэн сообщил, что глава, не дождавшись шиди, отправился вместе с Доу Сюем инспектировать западную армию. Пока Линьсюань носился с востока на север и обратно, Линшань, не дождавшись от клана Коу затребованной компенсации за убитых и ограбленных

купцов, действительно нанёс визит соседям. Зачистил несколько селений и крепостей, служивших базами разбойникам, отрубил сотни четыре голов, выгреб клановую казну и пригрозил, что, если набеги продолжатся, в следующий раз в расход пойдёт сам уважаемый глава Коу. Глава Коу бросился с жалобой к Гу, те подняли шум, но пока всё ограничивалось рассылкой возмущённых писем и попыткой сколотить коалицию против Линшаня. Тем не менее вероятность войны всё ещё оставалась не нулевой, а потому войска стояли на западной границе в полной готовности.

Впрочем, дипломаты Линшаня тоже не сидели, сложа руки. Ли Ломин отбыл на юг, в Линнань, к тем самым беспокойным соседям Гу, набеги которых якобы не давали этому клану навести порядок в своих северных областях. Как там у Ломина продвигались дела, Синь Гуйфэн не сказал, ограничившись выразительным: «шиди может спросил у главы Ши сам». Но встревоженным при этом не выглядел.

— Мы ждали тебя раньше, шиди Хэн, — добавил Синь Гуйфэн. — Глава Ши был недоволен, когда ты не вернулся с шиди Доу.

— У меня были дела.

— Ах, вот как… Но знаешь, шиди, не думаю, что Ши Чжаньцюн будет к тебе суров, — неожиданно добавил Гуйфэн. — В конце концов, если б не ты, мы бы уже воевали. Полагаю, глава больше тревожится за тебя, чем злится.

Линьсюань кивнул. Проявление дружелюбия было приятно.

— Шисюн Синь, ты не знаешь, как продвигаются развод Е Цзиньчэна?

— А он разводится? — удивился Гуйфэн.

— Э… Во всяком случае, его жена собиралась просить развода.

— Надо же, — шисюн покачал головой. — Я слышал, что она уехала в Фэнчэн к родне, и сам Е Цзиньчэн отправился за ней туда же, но чтобы уже и до развода дошло… Видать, уродина ему надоела.

Линьсюань с огромным трудом удержался от разъяснения, кто там на самом деле урод и кто кому надоел, но попрощался с Синь Гуйфэном суше, чем намеревался.

Между тем глава Ши не спешил обратно. Инспекция вышла вдумчивой, охватив не только армию, но и приграничные крепости, так что прошла пара недель, прежде чем Линьсюань узнал, что Чжаньцюн возвращается. Всё это время они друг другу не писали. Заклинатель лишь однажды взялся за писчую кисть, отправив послание семье Сун: спросить, как у них дела, а заодно предупредить о скором прибытии дорогого мужа и зятя. Письмо уже должно было дойти, но поскольку Жулань и её родные заклинать не умели, когда дотащится ответ, если он вообще будет, можно было лишь гадать.

— Что-то случилось, учитель? — спросила на одном из занятий Сяо Ми.

— А?

— Вы в последнее время выглядите рассеянным.

— Да, нет… Ничего не случилось. Просто на душе неспокойно.

— Эти Гу и Мэи только и думают, как бы навредить нашему ордену, — авторитетно сказал присутствующий тут же Бай Цяо. — Неудивительно, что учитель встревожен.

Линьсюань промычал что-то утвердительное. Ученики встретили его возвращение радостно, и это тоже грело душу. Учитель скорее для проформы, чем действительно желая узнать, как они справлялись без него, устроил им небольшой экзамен, похвалил успешных, слегка пожурил отстающих. Казалось, что жизнь вошла в привычную колею.