Залив ангелов
Шрифт:
— Уверяю вас, это не было шуткой, — сказала я. — Помните, леди Мэри, как вы со мной заговорили? Вы не спрашивали ни о каких подробностях, только сказали, что для живой картины нужна рыжеволосая девушка. У меня просто не было времени сказать, что я, конечно, служу во дворце у королевы, но вовсе не фрейлиной, а поварихой.
Глаза леди Мэри широко раскрылись, и она неожиданно разразилась смехом:
— Поварихой?
Я кивнула:
— Да. Я согласилась участвовать в вашей живой картине только потому, что не
Она явно смутилась:
— Но ведь вы барышня из хорошей семьи. Даже, можно сказать, из аристократической. Это видно и по речи, и по манерам. Вы не можете быть просто поварихой.
— Тем не менее это так, — сказала я. — Вы правы: я из хорошей семьи, но нас постигло несколько несчастий, завершившихся смертью моих родителей. Я оказалась с младшей сестрой на руках и без средств к существованию. Пришлось пойти в услужение, и, поверьте, это было в высшей степени тяжело и неловко. А потом я открыла в себе склонность к кулинарии, можно даже сказать, страсть.
— Как необычно! — проговорила леди Мэри. — Совершенно уникальная история. А потом ваши кулинарные таланты были замечены при дворе?
— Не совсем так, — призналась я. — Во дворце не знают моей настоящей истории. До сих пор я ни с кем ею не делилась и именно поэтому пришла к вам. Мне нужно рассказать кому-то всю правду, а вы кажетесь умной и доброй.
— Моя дорогая, продолжайте. Я вся внимание. — Она подалась вперед в своем кресле.
Тогда я рассказала ей все как есть: про отказ миссис Тилли дать мне рекомендацию, гибель Хелен Бартон, ее письмо, которое я прочла, и тот риск, на который я решилась пойти, заняв ее место.
— Понимаете, это был мой единственный шанс. Тогда я не видела во всем этом никакого греха. Хелен погибла, во дворце нужен был повар, а я знала, что хорошо готовлю.
— Но зачем же вам сейчас понадобилось открыться? — удивленно спросила она. — Если вас принимают и уважают на кухне у королевы, что плохого в чужом имени?
— Просто совсем недавно кое-что случилось, — сообщила я и рассказала о смерти графа от отравления. — И теперь я не знаю, что мне делать, — закончила я. — Мне не хотелось вас тревожить, но я в отчаянии, а друзей, чтобы к ним обратиться, у меня нет.
— Дайте мне во всем разобраться, — сказала она, глядя мимо меня в окно. — Вы купили грибы на рынке. Один из грибов, вероятно, оказался ядовитым, и в результате немецкий граф скончался.
Я кивнула.
— Я согласна, это трагическое стечение обстоятельств, — проговорила леди Мэри. — Но я не понимаю, как вас можно в чем-то винить. Вы купили грибы у лоточника, который специализируется именно на них, то есть как раз в таком месте, куда идешь, если тебе захочется грибов. Я уверена, что и мои слуги покупают их там. Никаких преступных умыслов у вас не было.
— Вот в чем проблема, — сказала я. — Из Лондона приехал полицейский инспектор,
— Что за невозможная чушь! — воскликнула она. — Если ваши намерения были именно таковы, то где гарантия, что ядовитый гриб съест именно королева, а не кто-то еще за ее столом?
— В точности это я и сказала. А еще добавила, что после покушения королева оставалась у себя в спальне, я относила ей туда еду, и, конечно, тогда у меня были все шансы ее отравить.
— Разве что грибов у вас тогда не было, — заметила она.
— Это верно.
— Но что вообще может заставить предположить, что вы причастны к заговору анархистов?
— Инспектор потребовал, чтобы я написала ему всю свою биографию — где родилась, где работала, рекомендации… Вы же понимаете: как только выяснится, что настоящая Хелен Бартон мертва, станет ясно, что я самозванка. Тогда можно будет заявить, будто я хитростью проникла на королевскую кухню.
Леди Мэри по-прежнему смотрела в окно.
— Да, вижу, как все у вас запуталось…
— Даже если я пойду к сэру Артуру или доктору Риду и расскажу им всю правду, меня немедленно рассчитают — в этом я уверена. А еще этот инспектор просто жаждет состряпать дело и выставить меня главной виновницей. Я знаю, как он это подаст: якобы меня вырастил недовольный своей судьбой аристократ, и теперь я жажду мести.
— И как же вас на самом деле зовут? — спросила леди Мэри.
— Изабелла Уэверли, — ответила я.
— Уэверли?! Так вы в родстве с графом? И молодым виконтом Февершемом?
— Это мои двоюродный дядя и кузен.
— Они об этом знают?
— Понятия не имеют, — ответила я.
— Мне помнится, что молодой Февершем, кажется, весьма вами увлекся.
— Да. Мы потом виделись с ним пару раз. Ездили на прогулку в коляске. Мне было очень неловко его обманывать, и я все время пыталась ему сказать, что мы не можем больше встречаться.
— Он будет очень разочарован, обнаружив, что вы…
— …всего лишь повариха? Я понимаю.
— Нет, моя дорогая. Что вы — его кузина и потому для него недоступны! — засмеялась она.
— Я его троюродная сестра, — отметила я. — Двоюродными были нынешний граф и мой отец. У той ветви семьи, из которой происходит отец, не было ни денег, ни наследства. Отец родился в Индии и стал там военным.
— Такое частенько случается у аристократов, правда? Наследник получает все, а остальных сыновей посылают служить в армию, в суд или в церковь. Можно сказать, что это несправедливо. Но, милая моя, почему вы не обратились за помощью к графу, когда ваши родители умерли?
— Отец как-то раз просил семью о помощи. Ему отказали. Он дал нам понять, что оттуда ничего хорошего ждать не приходится.