Залив Полумесяца
Шрифт:
Махмуд Реис молча слушал ее и смотрел вперед.
– Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что была права. Когда… спустя месяц жизни умер мой новорожденный сын, я сошла с ума от горя. Два месяца я провела в постели, проливая слезы. Когда они закончились, еще несколько месяцев я вспоминала, что значит жить: есть, ходить, разговаривать. А когда я пережила свое горе, то увидела, что шехзаде уже нет рядом со мной. Я смутно помню, что поначалу он приходил ко мне, жалел меня, пытался успокоить и утешить, но, верно, он от этого быстро устал. Мужчины не любят слезы и безутешных печальных женщин. Особенно Махмуд. Его оттолкнуло мое
Нуране Султан, ненадолго замолчав, заставила себя успокоиться, так как почувствовала подступающие слезы.
– Конечно, я пыталась все изменить: наряжалась, улыбалась, ломала себя и притворялась, что я наслаждаюсь жизнью в гареме. Что я еще умею веселиться. Но спустя годы поняла, что притворяться бесполезно. Шехзаде не забыл обо мне окончательно, он и сейчас меня помнит, но… в его глазах больше никогда не было того чувства, с которым он когда-то смотрел на меня. И я смирилась. Стала собой, разрешила себе улыбаться, когда я действительно чувствовала радость, и плакать, когда мне этого хотелось. Потом родился Мурад, через пару лет Искандер. И в них я обрела свое счастье. Отныне моя единственная любовь – это сыновья.
– Я слышал, шехзаде их тоже очень любит, – по-доброму улыбнулся Махмуд Реис. – Ты, верно, хорошо их воспитала.
– Да, Махмуд к ним очень привязан, хвала Аллаху. Всегда берет с собой на охоту, часто приходит их увидеть. Он хороший отец для тех детей, которых любит. Остальных же игнорирует…
– Не мудрено забыть о ком-то, когда у человека столько детей.
Нуране Султан усмехнулась и, остановившись, с теплом посмотрела на человека, заменившего ей отца. А Махмуд Реис заметил бирюзовый кулон, висящий на ее шее на серебряной цепочке, и коснулся его, вспомнив о своей умершей дочери, которой он прежде принадлежал.
– Я его никогда не снимала за все эти годы, – перехватив его руку и сжав ее, сказала султанша. – Он меня оберегает.
– Не слишком-то на него надейся, Нуране. В таком месте, как гарем, ты должна сама оберегать себя и своих детей.
В этот момент, разорвав умиротворенную тишину и покой этого утра, в сад въехали всадники, и во главе всех скакал шехзаде Махмуд. Он сразу же заметил сцепленные руки жены и Махмуда Реиса. Нуране Султан высвободила свою руку и, прикрыв лицо платком, поклонилась. Шехзаде Махмуд спешился с коня в числе других мужчин, вернувшихся с охоты, и, направившись к ним сначала с грозным лицом, после вдруг ухмыльнулся.
– Неужели пожаловал?
– Шехзаде, – улыбнулся Махмуд Реис, кивнув, а после мужчины крепко обнялись, как старые друзья после долгой разлуки.
Шехзаде Искандер, который с помощью слуги выбрался из седла, увидел мать и со взбудораженным взглядом побежал к ней.
– Мама!
Рассмеявшись, Нуране Султан наклонилась и раскинула руки, приняв сына в свои объятия. Шехзаде Мурад, который был постарше, спокойно подошел к ним.
– Мой милый, – выпустив сына, Нуране Султан взглянула на другого и любовно коснулась темных волос шехзаде Мурада. – Ну как вы, мальчики? С вами все хорошо?
– Что с ними станется? – небрежно заметил шехзаде Махмуд, который наблюдал за ними с тенью насмешливости. – Целы и невредимы.
– Добро пожаловать, господин, –
– Теперь в наших рядах на одного охотника больше, – гордо произнес мужчина, покровительственно положив руку на плечо шехзаде Искандера, который с вымученной улыбкой посмотрел на мать.
Нуране Султан из рассказов старшего сына знала, что это означает. Ее мальчику пришлось собственными руками убить пойманного зверя, и она обеспокоенно-сочувственно посмотрела на младшего сына.
– Какая прекрасная новость, – выдавила она. – Я очень рада.
К ним подошел высокий и черноволосый шехзаде Орхан с мрачновато-красивым лицом и обворожительно улыбнулся, сочетая это с самоуверенным взглядом темных глаз.
– Султанша, рад видеть вас. Как обстоят дела во дворце?
– Шехзаде, – Махмуд Реис заметил, как напряглась Нуране Султан, но она постаралась этого не показать и приветливо улыбнулась. – Во дворце все в нетерпении ждут праздника. Ждали только вас, чтобы начать торжества. Сегодня, я слышала, приехала и Мелек Султан с мужем и дочерью.
– Мелек? – радостно переспросил шехзаде Мустафа, который подошел к брату со спины – еще более высокий и крепкий, с располагающим улыбчивым лицом. – Хорошая новость.
После юноши заметили Махмуда Реиса и оба приветственно ему кивнули, тем самым проявляя и свое почтение. Шехзаде Махмуд, глянув сначала на него, а после на стоящую рядом с адмиралом жену, коснулся ее плеча, как бы отталкивая ее.
– Нуране, иди в гарем. Мурад, Искандер, ступайте с матерью.
Поклонившись, султанша коснулась спины шехзаде Мурада, подталкивая его вперед, а более ласкового шехзаде Искандера приобняла за плечи, и втроем они направились ко дворцу, чем-то неуловимо похожие.
– Похожи на мать, – вслух заметил это Махмуд Реис, смотря, как и остальные, им вслед.
– Порою слишком, – неопределенно отозвался шехзаде Махмуд и, отвернувшись, ухмыльнулся и с силой хлопнул старого друга по плечу. – Идем, познакомлю тебя со всеми. Здесь и Ферхат Бей, помнишь его?
Гарем.
– Орхан сказал, что я уже неплохо владею луком, – довольно сообщил шехзаде Мурад, пока они с матерью и братом шли по гарему в покои. – Правда, после этого я не сумел пустить стрелу, и Мустафа сказал, что это действительно неплохо, но только для Баязида.
Нуране Султан улыбнулась, так как шехзаде Баязид был одним из многих детей Элиф Султан и самым младшим ребенком из детей во дворце. Ему недавно исполнилось пять лет, поэтому ирония шехзаде Мустафы вызвала ее улыбку.
– В каждом деле необходимо упорство, если хочешь овладеть им, – заметила она. – Ведь из неудач складывается опыт, а на опыте строится любое умение. Занимайся усердно, и однажды ты будешь владеть луком даже лучше Орхана.
Они вышли к ташлыку и встретились с идущими им навстречу четырьмя женщинами. Атике-хатун шла с дочерью Ясмин Султан – обе статные, смуглые и пышнотелые с яркой восточной внешностью. И Дилафруз-хатун с дочерью Махфируз Султан, которые также были очень схожи между собой, только у султанши были не голубые, а темно-карие глаза, как у отца.