Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
Открывая такимъ образомъ эти интересныя мистеріи медицинской профессіи, м-ръ Бобъ Сойеръ и другъ его Бенъ Алленъ облокотились на спинки своихъ креселъ и закатились самымъ веселымъ и громкимъ смхомъ. Вслдъ затмъ разговоръ перешелъ на другой предметъ, получившій личный интересъ для самого м-ра Винкеля.
Мы уже имли случай намекнуть въ своемъ мст, что м-ръ Бенжаменъ Алленъ становился особенно нжнымъ и даже сантиментальнымъ посл водки. Это, конечно, не единственный случай, и мы знавали на своемъ вку многихъ паціентовъ, подверженныхъ сантиментальности, вслдствіе употребленія сердцекрпительныхъ напитковъ. Въ настоящій періодъ своего существованія, м-ръ Бенжаменъ Алленъ чувствовалъ особенное предрасположеніе
— Другъ мой, — сказалъ м-ръ Бенъ Алленъ, пользуясь кратковременной отлучкой м-ра Боба Сойера, который пошелъ въ аптеку ревизовать свои подержанныя піявки, — милый другъ мой, я очень несчастенъ.
М-ръ Винкель поспшилъ выразить свое соболзнованіе и полюбопытствовалъ узнать причину горести несчастнаго студента.
— Ничего, дружище, ничего, — сказалъ Бенжаменъ. — Вы вдь, я думаю, помните Арабеллу, Винкель, сестру мою Арабеллу, смазливую двчонку, Винкель, черноглазую и краснощекую, которую вы встрчали прошлой зимой на хутор y старика Уардля. Не знаю, обратили-ли вы на нее вниманіе: двчонка замчательная, Винкель. Мои черты, вроятно, могутъ напоминать ее нкоторымъ образомъ.
Но м-ръ Винкель превосходно помнилъ очаровательную Арабеллу, и черты ея никогда не изглаживались изъ его души. Ему не было никакой надобности вглядываться въ лицо ея братца Бенжамена, который на самомъ дл былъ весьма дурною и неврною копіею интересной двицы. Преодолвая внутреннее волненіе, м-ръ Винкель отвчалъ, что онъ хорошо помнитъ молодую леди и надется, что она, конечно, совершенно здорова.
— Другъ нашъ Бобъ — чудесный малый, какъ вы думаете, Винкель? — сказалъ въ отвтъ м-ръ Бенъ Алленъ.
— Ваша правда, — сказалъ м-ръ Винкель, не предчувствуя ничего добраго отъ этого тснаго соединенія двухъ именъ.
— Я предназначилъ ихъ другъ для друга, — продолжалъ м-ръ Бенъ Алленъ, опрокидывая свою рюмку съ особенною выразительностью. — Они сотворены другъ для друга, ниспосланы въ этотъ міръ другъ для друга, рождены другъ для друга, Винкель. Замтьте, любезный другъ, особое назначеніе, предусмотрительность и прозорливость судьбы: вся разница между ними только въ пяти годахъ, и они оба празднуютъ свое рожденіе въ август.
Такое обстоятельство, конечно, могло быть названо чудеснымъ во многихъ отношеніяхъ; однакожъ, м-ръ Винкель, горвшій нетерпніемъ слышать дальнйшія подробности, не выразилъ ни малйшаго удивленія. М-ръ Бенъ Алленъ выронилъ одну или дв слезы и сказалъ съ сокрушеніемъ сердечнымъ, что, несмотря на его почтеніе, преданность и даже благоговніе къ превосходнйшему другу, легкомысленная Арабелла, по какой-то непостижимой причин, обнаруживаетъ ршительную антипатію къ особ доктора Бобъ-Сойера.
— И думать надобно, — сказалъ въ заключеніе м-ръ Бенъ Алленъ, — что тутъ завелась давнишняя любовная страстишка.
— И вы не подозрваете, кто долженъ быть предметомъ этой страсти? — спросилъ м-ръ Винкель съ великимъ страхомъ.
М-ръ Бенъ Алленъ схватилъ кочергу, замахалъ ею воинственнымъ образомъ надъ своей головой, поразилъ страшнйшимъ ударомъ воображаемый черепъ и сказалъ въ заключеніе съ энергическимъ эффектомъ, что ему только бы узнать этого человка и… и больше ничего.
— Я бы показалъ ему, что я о немъ думаю, — сказалъ м-ръ Бенъ Алленъ.
И кочерга опять взвилась надъ его головой съ такимъ же неистовствомъ, какъ прежде.
Все
— Нтъ, нтъ — сказалъ м-ръ Бенъ Алленъ, бросая кочергу и устремивъ на своего собесдника хитрый взглядъ. — Я разсчиталъ, что хуторъ старика Уардля не годится для такой взбалмошной двчонки, какъ моя сестра, и поэтому, — надобно вамъ замтить, Винкель, что по смерти нашихъ родителей я остался единственнымъ защитникомъ и опекуномъ Арабеллы, — поэтому я переслалъ ее въ эту сторону, въ глухое, скрытное и скучное мстечко, подъ надзоръ старой тетки. Это, авось, вывтритъ глупые мысли изъ ея головенки… Ну, a если не вывтритъ, мы отвеземъ ее за границу и посмотримъ, что будетъ.
— Выходитъ, стало-быть, что тетка ея въ Бристол? — спросилъ заикаясь м-ръ Винкель.
— Нтъ, нтъ, не въ Бристол,- отвчалъ м-ръ Бенъ Алленъ, прищуривая однимъ глазомъ и подергивая большимъ пальцемъ черезъ свое плечо;- тамъ вонъ она… вонъ тамъ. Однакожъ, надо помалчивать насчетъ этихъ вещей. Идетъ Робертъ. Ни слова, любезный другъ, ни полслова.
Этотъ разговоръ, при всей краткости, возбудилъ въ душ м-ра Винкеля высшую степень безпокойства и тревоги. Давнишняя любовная страстишка врзалась острымъ кинжаломъ въ его сердце. Кто былъ предметомъ этой страсти? Онъ или не онъ; вотъ вопросъ. Былъ-ли y него какой-нибудь соперникъ, или прекрасная Арабелла изъ-за него самого презираетъ этого весельчака, Роберта Сойера? Онъ ршился увидть ее во что бы ни стало; но здсь представилось само собою чрезвычайно важное и, можетъ быть, непобдимое затрудненіе. Гд и какъ отыскать миссъ Арабеллу? Слова ея брата: "тамъ вонъ она — вонъ тамъ", заключали въ себ довольно неопредленный смыслъ, и м-ръ Винкель недоумвалъ, живетъ-ли миссъ Алленъ въ трехъ миляхъ отъ Бристоля, или въ тридцати, или, можетъ быть, въ трехстахъ.
Но ему нельзя было въ настоящую минуту предаться глубокомысленному размышленію о своей любви, потому что возвращеніе. Роберта сопровождалось прибытіемъ изъ трактира огромнаго пирога съ начинкой, и м-ръ Винкель, по настоятельному требованію хозяина, долженъ былъ принять участіе въ его холостой трапез. Наемная старушка, принявшая должность временной ключницы, накрыла на столъ, и когда, посл предварительныхъ переговоровъ, заняли ножикъ съ вилкой y матери мальчика въ срой ливре (потому что хозяйственные припасы м-ра Сойера были еще покамстъ довольно ограничены), пріятели сли обдать, при чемъ каждый изъ нихъ, для вящаго удобства, долженъ былъ потягивать шотландское пиво прямо изъ горлышка бутылки.
Посл обда м-ръ Бобъ Сойеръ приказалъ принести изъ аптеки большую мдную ступку и принялся собственными руками составлять пуншъ изъ рома съ лимономъ, мушкатными орхами и другими довольно многосложными спеціями, которыя можно было назвать не иначе, какъ по латыни. М-ръ Сойеръ, какъ холостякъ, держалъ во всемъ дом только одинъ стаканъ, предоставленный теперь въ распоряженіе м-ра Винкеля, какъ дорогого гостя; Бенъ Алленъ долженъ былъ употребить для себя воронку, заткнувъ напередъ пробочкой ея узкій конецъ, a м-ръ Сойеръ ограничился однимъ изъ тхъ хрустальныхъ сосудовъ съ кабалистическими надписями, которыми ученые химики измряютъ жидкіе медикаменты при составленіи рецептовъ. Когда эти предварительныя распоряженія были приведены къ концу, друзья попробовали пуншъ и нашли его превосходнымъ. Было ршено, что, пока м-ръ Винкель пьетъ одинъ стаканъ, Бенъ Алленъ и Бобъ Сойеръ возобновляютъ свои порціи по два раза, такъ какъ ихъ сосуды были слишкомъ малы по объему. Посл этого условія, дружескій пиръ между ними получилъ самый веселый характеръ.