Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Неужели! — сказалъ м-ръ Винкель.
— Честное слово, — отвчалъ Бобъ Сойеръ, — и я хотлъ было сказать, что меня нтъ дома и что, если вамъ угодно оставить какое-нибудь порученіе, то я охотно передамъ его самому себ, потому что, видите ли, этотъ джентльменъ знаетъ меня столько-же, какъ сборщики пошлинъ съ освщенія и мостовой. Церковный сборщикъ, повидимому, догадывается, что я за птица, и мн заподлинно извстно, что сборщикъ водяныхъ пошлинъ хорошо меня знаетъ, потому что я имлъ удовольствіе выдернуть ему зубъ по прибытіи сюда. Войдите, однакожъ, м-ръ Винкель, войдите!
Болтая на этотъ ладъ, Бобъ Сойеръ втолкнулъ м-ра Винкеля въ
— Ну, право, этого удовольствія я никакъ не ожидалъ, — сказалъ м-ръ Винкель. — У васъ тутъ, я думаю, превосходное мсто.
— Ничего, такъ себ, годится на первый разъ, — отвчалъ Бобъ Сойеръ. — Вскор посл намеднишней пирушки я выдержалъ свой экзаменъ, и добрые родственники снабдили меня необходимыми потребностями для первоначальнаго обзаведенія. Я сшилъ черную пару, вооружился зелеными очками и принялъ здсь, по возможности, торжественный видъ, приличный ученому мудрецу.
— И y васъ тутъ, конечно, порядочная практика, — замтилъ м-ръ Винкель.
— Какъ же, какъ же, есть и практика, — отвчалъ Бобъ Сойеръ. — Если все этакъ пойдетъ впередъ, къ концу двухъ-трехъ лтъ можно будетъ уложить вс мои барыши въ маленькую рюмочку, и прикрыть ихъ листикомъ отъ крыжовника.
— Ну, вы шутите, разумется, — сказалъ м-ръ Винкель. — Одни эти матеріалы въ вашей аптек…
— Полноте, любезный другъ, какіе тутъ матеріалы! — сказалъ Бобъ Сойеръ, — половина ящиковъ пустехоньки, a другую половину вы не отворите.
— Что за вздоръ! — сказалъ м-ръ Винкель.
— Печальная истина, почтеннйшій, честное слово! — отвчалъ Бобъ Сойеръ. — Не угодно-ли учинить поврку!
Сказавъ это, онъ вошелъ въ аптеку и доказалъ очевиднйшимъ образомъ, что большая часть ящиковъ съ вызолоченными надписями были пусты или фальшивы.
— И ужъ, коль на то пошло, я долженъ объявить вамъ по секрету, что во всей аптек ничего нтъ кром піявокъ, да и т нсколько разъ были въ дл.
— О, этого я никакъ бы не могъ вообразить! — воскликнулъ озадаченный м-ръ Винкель.
— Еще бы! Нужда научитъ бросать пыль въ глаза, какъ скоро надобно подняться на ноги честному джентльмену, — отвчалъ Бобъ Сойеръ. — Однакожъ, соловья баснями не кормятъ; не хотите ли чего перекусить, м-ръ Винкель? Послушай, Бенъ, запусти-ка руку въ этотъ шкафикъ, гд стоитъ патентованная микстура для сваренія желудка.
М-ръ Бенжаменъ Алленъ улыбнулся въ знакъ готовности и вытащилъ изъ ближайшаго ящика огромную черную бутыль, до половины наполненную водкой.
— Вы, конечно, не употребляете воды? — спросилъ Бобъ Сойеръ.
— Покорно васъ благодарю, — отвчалъ м-ръ Винкель. — Теперь довольно рано и я хотлъ бы растворить этотъ напитокъ, если позволите.
— Растворяйте, сколько хотите, если совсть не зазритъ, — отвчалъ Бобъ Сойеръ, выпивая залпомъ рюмку водки. — Бенъ, подай сюда ступку.
М-ръ Бенжаменъ Алленъ вытащилъ изъ того же сокровеннаго влагалища небольшую мдную ступку, которая, замтилъ Бобъ Сойеръ, составляла для него предметъ особенной гордости, какъ сосудъ, имвшій ученую наружность. Здсь онъ, посредствомъ многочисленныхъ химическихъ операцій, вскипятилъ воду и приготовилъ отличный грогъ для своего гостя. Когда разговоръ мало-по-малу сдлался общимъ, въ комнату вдругъ вошелъ мальчикъ въ срой ливре, въ фуражк съ золотой кокардой и съ небольшой корзиною подъ мышкой. М-ръ Бобъ Сойеръ привтствовалъ
— Подите-ка сюда, плутишка.
Мальчикъ повиновался.
— Зачмъ вы стояли, выпуча глаза, на площади?
— Нтъ, сэръ, я не стоялъ, — отвчалъ мальчикъ.
— Смотри, y меня держать ухо востро, лнивецъ, — сказалъ м-ръ Бобъ Сойеръ грознымъ тономъ. — Кто, думаете вы, станетъ требовать услугъ ученаго джентльмена, какъ скоро будетъ извстно, что его мальчикъ прыгаетъ на улиц черезъ веревочку или играетъ въ мраморные шарики съ другими ребятишками? Понимаете-ли вы, повса, въ чемъ состоятъ ваши обязанности?
— Понимаю, сэръ.
— Еще бы не понимать! Ну, разнесены лекарства?
— Разнесены.
— Куда вы отнесли порошки для ребенка?
— Въ тотъ большой домъ, гд недавно были крестины.
— Хорошо. A пилюли съ ярлычкомъ: "по четыре раза въ день".
— Туда, гд живетъ старый джентльменъ съ подагрою въ ногахъ.
— Очень хорошо. Затворите дверь и маршъ въ лавку.
— Эге! — сказалъ м-ръ Винкель, когда мальчикъ ушелъ въ аптеку. — Дла-то, стало быть, идутъ вовсе не такъ дурно, какъ вы сначала хотли меня уврить. Вы разсылаете по городу лекарства.
М-ръ Бобъ Сойеръ заглянулъ въ лавку, чтобы удостовриться въ отсутствіи посторонняго слушателя, и потомъ, нагибаясь къ уху м-ра Винкеля, проговорилъ:
— Онъ разноситъ ихъ наудалую, куда ни попало.
М-ръ Винкель широко открылъ свои глаза. Бобъ Сойеръ и пріятель его засмялись.
— Какъ же это, господа? Я тутъ ровно ничего не понимаю, — сказалъ м-ръ Винкель.
— A штука очень проста, — сказалъ Бобъ. — Видите ли, какъ все это происходитъ: мальчишка идетъ въ извстный домъ, звонитъ изо всей мочи y подъзда, выбгаетъ слуга, онъ отдаетъ ему пакетъ съ лекарствомъ и, не говоря ни слова, уходитъ прочь. Слуга передаетъ пакетъ въ столовую, господинъ открываетъ и читаетъ:- "Микстуру на ночь по дв ложки… пилюли какъ сказано… полосканье какъ обыкновенно… порошки какъ предписано. Отъ Роберта Сойера, намстника Ноккморфа. Приготовлено въ его собственной аптек". — И такъ дале. Господинъ передаетъ своей жен; та читаетъ и передаетъ слугамъ. Пакетъ совершаетъ путешествія отъ лакейской до кухни, отъ кухни до конюшни. На другой день мальчишка приходитъ опять и говоритъ:- "Очень жалю… ошибся… напрасно побезпокоилъ… хлопотъ множество… лекарство было назначено въ другое мсто… м-ръ Сойеръ, преемникъ Ноккморфа, проситъ извинить". — Дло между тмъ сдлано своимъ чередомъ и въ нсколько дней фамилія знаменитаго доктора расходится по всему городу. Поврьте, любезный другъ, что эта продлка лучше всякихъ газетныхъ объявленій. Есть y насъ четырехъ-унцевая бутылочка, которая обгала половину Бристоля и еще далеко не кончила своего путешествія.
— Ахъ, Боже мой, да это въ самомъ дл превосходная выдумка! — замтилъ м-ръ Винкель.
— Что-жъ длать? Надо подниматься на хитрости ученымъ людямъ, — сказалъ Бобъ Сойеръ. — Бенжаменъ и я выдумали около дюжины такихъ веществъ. Такъ, напримръ, ламповщикъ получаетъ отъ меня восемнадцать пенсовъ въ недлю за то, что ночь разъ по десяти стучится бшенымъ образомъ въ мои ворота, привлекая вниманіе всхъ сосдей; и когда я бываю въ вокзал или театр, мальчишка съ величайшимъ ужасомъ на лиц вбгаетъ въ залу и вызываетъ меня къ мнимому больному. — "Съ кмъ-нибудь сдлалось дурно, — говорить толпа. — Прислали за докторомъ Сойеромъ. Боже мой, какъ занятъ этотъ молодой человкъ!"