Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Только надобно теб замтить, Самми, — сказалъ м-ръ Уэллеръ, когда они катились въ кабріолет по лондонской дорог,- умъ хорошо, два лучше, a четыре и того лучше. На всю эту собственность, пожалуй, чего добраго, могутъ разгорться ненасытные глаза этого доки; такъ поэтому не мшаетъ намъ взять съ собой двухъ пріятелей на всякій случай, тхъ самыхъ, что тогда провожали тебя въ тюрьму. При нихъ я ничего не боюсь, потому что, видишь ты, они отлично знаютъ толкъ въ лошадяхъ.
— Что-жъ изъ этого?
— A вотъ что: кто хорошо судитъ о лошадяхъ, тотъ уметъ судить обо всемъ на свт,
Такое мудрое умозаключеніе не допускало никакихъ противорчій, и Самуэль не возражалъ.
Пестролицый джентльменъ и еще два жирные и толстые кучера, избранные, вроятно, за ихъ необъятную премудрость, немедленно явились къ услугамъ м-ра Уэллера въ харчевню на Португальской улиц, откуда, съ общаго согласія, отправленъ былъ посолъ въ Коммерческій Банкротскій Судъ съ порученіемъ отыскать юридическаго доку, м-ра Соломона Пелля.
М-ръ Соломонъ Пелль, въ ожиданіи засданія, присутствовалъ въ Коммерческомъ Суд и угощалъ себя пеклеваннымъ хлбомъ съ колбасою. Получивъ приглашеніе въ трактиръ, онъ засунулъ колбасу въ карманъ между разными оффиціальными документами и, перебжавъ черезъ улицу съ быстротою стрлы, очутился въ общей зал трактирнаго заведенія передъ почтенными лицами представителей кучерского искусства.
— Джентльмены! — сказалъ м-ръ Пелль, скидая шляпу. — Желаю всмъ вамъ здравія и благополучія на многія лта. Я не намренъ льстить вамъ, господа; но вы должны знать, что ни для кого, кром васъ, я не вышелъ бы сегодня изъ Суда.
— Разв вы очень заняты? — спросилъ Самуэль.
— Занятъ! Скажите лучше — заваленъ длами по шею, по горло, какъ обыкновенно говаривалъ мн незабвенный другъ мой, покойный лордъ-канцлеръ, господа, когда онъ, посл выслушанія прошеній, выходилъ изъ палаты лордовъ. Бдный товарищъ! Если бы вы знали, какъ изнуряли его вс эти труды! Мн ужъ не разъ приходило въ голову, что эти прошенія совсмъ доканаютъ его.
Здсь м-ръ Пелль, взволнованный грустными воспоминаніями, печально покачалъ головой и пріостановился. М-ръ Уэллеръ старшій многозначительно подмигнулъ своему сосду и предложилъ вопросъ относительно вліянія, произведеннаго многотрудными занятіями на впечатлительную натуру благороднаго друга м-ра Пелля.
— Да, джентльмены, эти занятія совсмъ разстроили его здоровье, и ужъ онъ никогда не мотъ оправиться, — сказалъ м-ръ Пелль. — Сердце, бывало, надрывалось, когда видишься съ нимъ посл парламентскихъ засданій. — "Пелль, другъ мой, — говаривалъ онъ мн по временамъ, — скажите, пожалуйста, какой дьяволъ помогаетъ вамъ управляться съ этой головоломной работой? Право, я не постигаю этого". — Признаться, другъ мой, — обыкновенно отвчалъ я, — ужъ я и самъ этого не понимаю. — «Пелль», бывало, прибавлялъ онъ со вздохомъ, и при этомъ глаза его обращались на меня съ нкоторою завистью… то есть съ дружескою завистью, вы понимаете, господа, и я, разумется, ничего обиднаго не находилъ для себя въ этомъ чувств,- "Пелль, вы, право, можно сказать, восьмое чудо въ свт". — Охъ да! Это былъ прекраснйшій человкъ, джентльмены, и вы бы полюбили его отъ всего сердца, если бы знали. — Стаканъ пуншу, моя милая.
Сдлавъ
— И то сказать, джентльмены, — продолжалъ м-ръ Пелль, придвинувъ своя стулъ къ столу, — должностной человкъ не иметъ права распространяться о собственныхъ своихъ чувствахъ, какъ скоро требуютъ его помощи въ какой-нибудь житейской нужд. Кстати, м-ръ Уэллеръ, сегодня я имлъ честь прочесть горестное извстіе о смерти вашей супруги. Какой ужасный случай! Умереть въ пятьдесятъ два года!
М-ръ Уэллеръ подтвердилъ, что это былъ дйствительно ужасный случай.
— Говорятъ, она была превосходнйшая женщина, м-ръ Уэллеръ, — сказалъ Пелль тономъ соболзнованія. — Свтская дама, сэръ.
— Да, вы не ошибаетесь, сэръ, — отвчалъ м-ръ Уэллеръ старшій, не любившій входить въ подробности этого предмета. — Она была превосходная женщина, когда я познакомился съ нею въ первый разъ. Тогда она была вдова, сэръ.
— Ахъ, какъ это интересно! — сказалъ Пелль, озираясь кругомъ съ грустной улыбкой. — И м-съ Пелль тоже была вдова.
— Необыкновенный случай! — замтилъ пестролицый джентльменъ.
— Странное стеченіе обстоятельствъ! — подтвердилъ м-ръ Пелль.
— Тутъ ничего нтъ страннаго, — брюзгливо замтилъ м-ръ Уэллеръ старшій, — вдова, дло извстное, скорй выйдетъ замужъ, чмъ старая двка.
— И то дло, — подтвердилъ Пелль, — ваша правда, м-ръ Уэллеръ. М-съ Пелль была свтская дама въ полномъ смысл, съ большими достоинствами, съ огромнымъ талантомъ: ея обращенію и манерамъ удивлялся, можно сказать, весь нашъ кварталъ. Посмотрли бы вы, какъ она танцовала — охъ, какъ танцовала! Было что-то, знаете, такое тонкое, осанистое, субтильное во всхъ ея движеніяхъ, и въ то же время все это такъ просто, натурально, особенно въ кадрили. Кстати, м-ръ Самуэль, высока ростомъ была ваша мачеха?
— Не совсмъ, — отвчалъ Самуэль.
— М-съ Пелль, господа, была дама высокая, стройная, блистательная, съ благородной осанкой и величественнымъ носомъ, созданнымъ какъ будто для того, чтобъ повелвать, джентльмены. Удивительно! Она меня очень любила… да, очень, и родня y ней знаменитая: братъ ея матери, джентльмены, содержатель магазина гербовой бумаги, обанкрутился на огромную сумму.
— Все это очень недурно, — сказалъ м-ръ Уэллеръ, начинавшій чувствовать нкоторое безпокойство въ продолженіе этой бесды, — только надобно намъ обратиться къ длу, за которымъ мы призвали васъ, господинъ юристъ.
Эти слова оказались истинною музыкою для ушей м-ра Пелля. Уже начиналъ онъ думать съ великимъ огорченіемъ, что почтенные представители кучерского сословія пригласили его единственно затмъ, чтобъ откушать съ ними чашку чаю или выпить стаканъ грога; но теперь, къ великому наслажденію, вс эти сомннія разсялись въ одну минуту. Глаза юриста заблистали искрометнымъ блескомъ; онъ облокотился на столъ и сказалъ:
— За какимъ же дломъ я призванъ, джентльмены? Не желаетъ-ли кто-нибудь изъ васъ объявить себя банкротомъ или зассть въ тюрьму изъ дружескихъ разсчетовъ?