Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
Наступило вожделнное утро и вмст вожделнный часъ хать на торжественный завтракъ м-съ Львицы Гонтеръ. Забавно было видть, какъ м-ръ Топманъ рисовался или, правильне, корчился въ полномъ костюм испанскаго бандита, въ узенькой бархатной курточк, представлявшей изъ его спины нчто въ род дамской булавочной подушки, туго набитой пескомъ. Бархатъ картинно обтягивалъ верхнюю часть его ногъ, между тмъ какъ нижнюю ихъ часть пеленали хитросплетенныя повязки — любимый исключительный нарядъ, присвоенный героями большихъ и малыхъ дорогъ. Его открытая и добрая физіономія украшалась длинными безпардонными усами, падавшими съ обихъ сторонъ на воротнички его голландской рубашки. Для украшенія его головы предназначалась шляпа, имвшая форму сахарной головы и убранная разноцвтными лентами разной длины и ширины; но такъ какъ ни одинъ экипажъ
— Браво! — заголосили м-ръ Снодграсъ и м-ръ Топманъ, когда увидли на галлере аллегорическаго джентльмена. — Браво!
— Браво! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, вышедшій на галлерею встртить грознаго подъячаго.
— Ура! Поттъ, ура! — заревла чернь, окружавшая домъ журналиста.
И посреди этихъ восклицаній м-ръ Поттъ, бросая на вс стороны благосклонную улыбку, обличавшую внутреннее сознаніе превосходства и силы, торжественно возслъ на свою колесницу.
Послдовали затмъ: м-съ Поттъ, греческій Аполлонъ въ юбк англійской леди и м-ръ Винкель въ свтло-красномъ сюртук и красномъ картуз — костюмъ, въ которомъ всякій долженъ былъ угадать мткаго стрлка, поражающаго кроликовъ и тигровъ съ одинаковымъ искусствомъ. Посл всхъ явился м-ръ Пикквикъ въ антикварскихъ панталонахъ и штиблетахъ, обличавшихъ его археологическую натуру, и затмъ об колесницы открыли свое шествіе къ «Логовищу» м-съ Львицы Гонтеръ. На козлахъ колесницы мистера Пикквика возсдалъ Самуэль Уэллеръ.
Мужчины, женщины, мальчики и двочки, собравшіеся глазть y воротъ «Логовища» на костюмированныхъ гостей, взвизгнули отъ удивленія общимъ хоромъ, когда м-ръ Пикквикъ, поддерживаемый съ одной стороны бандитомъ, съ другой — трубадуромъ, торжественно вышелъ изъ своей коляски; но салютъ праздной толпы превратился въ неистовый оглушительный ревъ, когда м-ръ Топманъ, подходя къ воротамъ, началъ употреблять отчаянныя усилія напялить на свою голову шляпу бандита.
Въ самомъ дл, приготовленія къ балу, какъ предсказалъ м-ръ Поттъ, были великолпны въ полномъ смысл слова. Онъ устроенъ былъ въ саду на разстояніи сорока квадратныхъ саженъ, и все это пространство было наполнено народомъ. Никогда и нигд, даже въ сказкахъ Тысячи и Одной Ночи, не видли такого чуднаго соединенія красоты, изящества, вкуса и талантовъ. Вс литературныя знаменитости явились на фантастическій праздникъ м-съ Львицы Гонтеръ. Была тутъ молодая леди въ султанской чалм, писавшая прекрасныя стихотворенія для "Итансвилльской Синицы", и велъ ее подъ руку молодой джентльменъ въ фельдмаршальскомъ мундир, поставлявшій критическія статьи для той же газеты. Геніи, литераторы сталкивались на каждомъ шагу, и уже взглянуть на нихъ считалось завиднымъ счастьемъ для каждаго разсудительнаго человка. Были здсь даже лондонскіе львы, знаменитые сочинители, написавшіе цлыя книги и даже напечатавшіе ихъ. И что всего удивительне, лондонскіе львы ходили, ни дать ни взять, какъ обыкновенные люди, говорили, шутили, смялись, сморкались и даже болтали всякій вздоръ, вроятно, изъ благосклоннаго вниманія къ толп, которая безъ того не могла бы понять ихъ. Были здсь иностранные артисты, каждый въ своемъ національномъ костюм, и вмст съ ними англійскіе артисты въ костюм и безъ всякихъ костюмовъ. Была здсь, наконецъ, сама м-съ Львица Гонтеръ, величественная Минерва, принимавшая гостей съ чувствомъ гордости и удовольствія, потому что вокругъ нея были знаменитости всхъ
— М-ръ Пикквикъ, сударыня, — прокричалъ лакей, когда этотъ джентльменъ подошелъ къ греческой богин со шляпою въ рукахъ. По правую руку ученаго мужа былъ бандитъ, по лвую — трубадуръ.
— Гд? — воскликнула м-съ Львица Гонтеръ, потрясенная съ ногъ до головы необыкновеннымъ восторгомъ при имени великаго человка.
— Здсь я, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Какъ? Возможно ли? Неужели я собственными глазами имю счастье видть самого м-ра Пикквика, основателя и президента знаменитаго клуба.
— Точно такъ, сударыня, я самъ къ вашимъ услугамъ, — проговорилъ м-ръ Пикквикъ, отвшивая низкій поклонъ, — мн очень пріятно свидтельствовать лично свое почтеніе знаменитой сочинительниц "Издыхающей лягушки". Позвольте представить моихъ друзей и членовъ моего клуба, господъ Топмана, Винкеля и Снодграса.
Если вы не испытали, такъ не можете и понять, что значитъ длать низкіе поклоны въ узенькой бархатной куртк, уже лопнувшей въ двухъ мстахъ, когда притомъ съ вашей головы, при малйшей неосторожности, можетъ слетть высочайшая шляпа съ разноцвтными лентами и перьями. М-ръ Топманъ при этомъ представленіи чувствовалъ невыразимую пытку, хотя вс безъ исключенія находили его грандіознымъ и развязнымъ.
— М-ръ Пикквикъ, — сказала м-съ Львица Гонтеръ, — вы должны дать общаніе не отходить отъ меня ни на минуту во весь день. Здсь цлыя сотни знаменитостей, которымъ я должна васъ представить
— Вы очень добры, сударыня, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ.
— И, во-первыхъ, вотъ мои малютки: я почти забыла ихъ, — продолжала Минерва, безпечно указывая на пару взрослыхъ двицъ, изъ которыхъ одной могло быть около двадцати трехъ лтъ. Об он были въ панталончикахъ и дтскихъ костюмахъ, вроятно для того, чтобъ имъ или ихъ маменьк придать цвтущій видъ первыхъ юношескихъ лтъ.
— Какъ он милы! — проговорилъ м-ръ Пикквикъ, когда малютки удалились посл сдланнаго представленія.
— Он удивительно похожи, сэръ, на свою прекрасную мать, — сказалъ м-ръ Поттъ величественнымъ тономъ, — ихъ даже различить трудно.
— Полноте, какъ вамъ не стыдно! — воскликнула м-съ Львица Гонтеръ, притронувшись веромъ (Минерва съ веромъ!) къ плечу редактора "Синицы".
— Что-жъ? Разв это не правда? Вы очень хорошо знаете, когда въ прошломъ году портретъ вашъ явился на выставк королевской Академіи Художествъ, вс спрашивали, вы ли это, или ваша младшая дочь, потому что въ самомъ дл различить васъ никакъ нельзя было!
— Пусть такъ; но разв вы обязаны повторять это въ присутствіи незнакомыхъ особъ? — возразила м-съ Львица Гонтеръ, снова ударивъ по плечу ручного льва итансвилльской литературы.
— Графъ, графъ! — воскликнула м-съ Львица Гонтеръ, завидвъ проходившаго мимо джентльмена въ иностранномъ костюм.
— А! чего угодно? — сказалъ графъ, поворачиваясь назадъ.
— Мн угодно представить другъ другу дв европейскія знаменитости, — отвчала м-съ Львица Гонтеръ, — м-ръ Пикквикъ, позвольте рекомендовать вамъ графа Сморльторка. — Потомъ она прибавила вполголоса, — знатный иностранецъ… собираетъ матеріалы для своихъ мемуаровъ… изучаетъ Англію въ историческомъ, географическомъ и статистическомъ отношеніяхъ. Графъ Сморльторкъ, рекомендую вамъ м-ра Пикквика, знаменитаго автора "Теоріи пискарей".
М-ръ Пикквикъ отвсилъ низкій поклонъ. Графъ слегка кивнулъ головой и вынулъ записную книгу.
— Какъ ви назваль этого каспадинъ, мадамъ Гонтъ? — сказалъ графъ, граціозно улыбаясь ласковой хозяйк.
— М-ръ Пикквикъ.
— Пикквикъ? Карашо. Значитъ, предки его била основатель пикниковъ, оттуда и фамилія — Пикникъ.
Говоря это, знаменитый иностранецъ уже вносилъ въ свою книгу генеалогическую замтку о древней англійской фамиліи Пикниковъ. М-съ Львица Гонтеръ поспшила исправить ошибку:
— Вы не разслышали, графъ, — м-ръ Пикквикъ.
— Пигь, Вигъ — карашо. Пигъ (свинья) имя, Вигъ — фамилія. Сочинилъ теорію…
— Пискарей, графъ.
— Сухарей, карашо. Я запишу: каспадинъ Викъ, извстный англійскій литераторъ, сочинившій "теорію сухарей", которые вообще могутъ играть важную роль въ морской держав, обязанной содержать огромный флотъ и кормитъ сухарями цлыя полчища матросовъ. Какъ ваше здоровье, м-ръ Викъ?
— Совершенно здоровъ, покорно благодарю, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ учтивымъ тономъ. — Вы давно въ Англіи, графъ?