Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Слуга мой говоритъ правду, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — хотя, быть можетъ, его образъ выраженія слишкомъ грубъ и необтесанъ.
— Ужъ я это и самъ вижу, — сказалъ м-ръ Троттеръ, — что длать, сэръ? Не выдержалъ! Постараюсь укрпиться.
— Очень хорошо, любезный, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ, — теперь скажите намъ: гд этотъ пансіонъ?
— За городомъ, сэръ, недалеко отъ заставы: большой каменный домъ.
— Когда-жъ назначено привести въ исполненіе этотъ ужасный планъ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ. — Когда онъ увезетъ ее?
— Ночью,
— Ночью! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ.
— Сегодня ночью, сэръ, лишь только солнце отвратитъ свои лучи отъ нечестиваго дла. Я просто готовъ съ ума сойти отъ тоски.
— Нужно принять немедленныя мры, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Сейчасъ отправлюсь къ содержательниц пансіона.
— Прошу извинить, сэръ, — сказалъ Іовъ, — но я думаю, что эта мра не годится.
— Отчего?
— Мой господинъ, надобно вамъ доложить, человкъ очень хитрый.
— Знаю.
— Онъ вкрался въ довріе всхъ этихъ леди, и содержательница пансіона безъ ума отъ него. Вы можете ползать передъ нею на колняхъ и божиться, сколько вамъ угодно: она не повритъ ни одному слову, особенно, если не будетъ y васъ другихъ доказательствъ, кром донесенія слуги. Разумется, мой господинъ скажетъ, что я негодяй, котораго онъ собирался прогнать за какую-нибудь вину, — и этого будетъ довольно. Тогда я пропалъ, и вы нисколько не успете въ своемъ намреніи.
— Что-жъ мн длать? — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Всего лучше поймать его на мст преступленія: другихъ средствъ я не вижу никакихъ. Старая леди повритъ только своимъ собственнымъ глазамъ.
— Какъ же поймать его на мст преступленія? — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Вдь это, я полагаю, очень трудно. Едва ли мн удастся.
— Не знаю, какъ это объяснить вамъ, сэръ, — сказалъ м-ръ Іовъ Троттеръ посл минутнаго размышленія, — но съ этимъ, пожалуй, было бы легко сладить, еслибъ вы послушались моего совта.
— Говорите.
— Дло, видите ли, получаетъ такой оборотъ: мы подкупили двухъ служанокъ, и он устроили такъ, что сегодня ночью, съ десяти часовъ, м-ръ Фицъ-Маршалъ и я будемъ скрываться въ кухн. Какъ скоро вс эти женщины разбредутся по своимъ постелямъ, мы немедленно должны выйти изъ кухни, и молодая двушка выбжитъ къ намъ изъ своей спальни. Почтовый экипажъ будетъ стоять y воротъ, и тогда — поминай какъ звали.
— Ну?
— Такъ вотъ я и думалъ, сэръ: еслибъ, примромъ сказать, вы одни подкараулили насъ въ саду.
— Одинъ! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ. — Зачмъ же одинъ?
— Я полагаю, сэръ, что этого требуетъ съ вашей стороны деликатность къ дамамъ. Содержательниц пансіона было бы, конечно, очень непріятно, еслибъ нашлось много свидтелей этой исторіи. Я полагаю, надобно имть нкоторую снисходительность къ чувствамъ молодой двушки.
— Правда ваша, любезный, правда, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Снисходительность къ молодымъ людямъ — первое условіе для всякаго честнаго намренія. Продолжайте.
— Такъ вотъ
Здсь м-ръ Троттеръ испустилъ глубокій вздохъ.
— Не печальтесь, любезный, — сказалъ м-ръ Пикквикъ утшительнымъ тономъ, — добрыя дла не остаются безъ возмездія ни въ этой, ни въ будущей жизни.
Слезы умиленія опять навернулись на глазахъ добродтельнаго лакея. Было ясно, что ему, несмотря на совтъ Самуэля, слишкомъ трудно преодолвать болзненныя ощущенія своего сердца.
— Тьфу ты пропасть! — сказалъ Самуэль. — Сроду не видалъ такихъ плаксъ. Послушайте, любезный, не водянка ли y васъ въ голов?
— Самуэль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ строгимъ тономъ, — прикусите свой языкъ.
— Слушаю, сэръ.
— Признаюсь, этотъ планъ мн слишкомъ не нравится, — сказалъ м-ръ Пикквикъ посл глубокаго размышленія. — Почему бы мн прямо не снестись съ родственниками молодой двушки?
— Да потому, сэръ, что они живутъ за сотню миль отъ этого города, — отвчалъ м-ръ Іовъ Троттеръ.
— Хитрая закорючка! — промолвилъ про себя м-ръ Уэллеръ.
— И какъ мн пробраться въ этотъ садъ? — продолжалъ м-ръ Пикквикъ.
— Это не мудрено, сэръ: стна низенькая, и вашъ слуга можетъ придержать васъ за ногу.
— Придержать за ногу! — машинально повторилъ м-ръ Пикквикъ. — И вы наврное будете подл той самой двери, о которой говорите?
— Непремнно. Ошибки здсь не можетъ быть, одна только эта дверь и выходитъ въ садъ. Постучитесь, когда забьютъ часы, и я отворю вамъ въ ту же минуту.
— Вообще этотъ планъ мн не по сердцу, — замтилъ м-ръ Пикквикъ, — но ужъ такъ и быть: дло идетъ о счастьи молодой двушки и я готовъ на все ршиться. Хорошо, я буду въ саду.
Такимъ образомъ, увлеченный врожденною добротою сердца, м-ръ Пикквикъ отважился на предпріятіе, имвшее романическій характеръ, столь чуждый его спокойной натур.
— Какъ называется этотъ домъ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.
— Вестгетъ. Лишь только выйдете за городъ, своротите вправо: онъ стоить особнякомъ недалеко отъ большой дороги. На воротахъ мдная доска съ надписью.
— Знаю, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Я замтилъ его прежде, когда прозжалъ черезъ этотъ городъ. Хорошо, любезный, вы можете на меня положиться.
М-ръ Троттеръ отвсилъ низкій поклонъ и повернулъ къ дверямъ; м-ръ Пикквикъ поспшилъ всунуть гинею въ его руку.
— Это, любезный, за вашу добродтель, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Будьте всегда честнымъ человкомъ. Нечего благодарить. Не забудьте — въ половин двнадцатаго.
— Не забуду, сэръ, будьте спокойны, — отвчалъ м-ръ Іовъ Троттеръ.
Съ этими словами онъ вышелъ изъ комнаты въ сопровожденіи Самуэля.