Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Какъ же, сэръ, очень большую, особенно, когда была y меня квартира безъ мебели.
— Это что еще?
— Ничего, сэръ, дв недли сряду на своемъ вку квартировалъ я подъ мостомъ… то есть подъ арками Ватерлооскаго моста. Квартира недурная, близкая ко многимъ трактирамъ и притомъ даровая квартира, безданная, безпошлинная. Холодновато иной разъ, да это ничего, когда кровь бурлитъ кипяткомъ отъ головы до пятокъ. И не скучно: честной компаніи вдоволь.
— Бродяги, я думаю, мошенники?
— Какъ бы не такъ! Записные бродяги знаютъ, сэръ, философію получше насъ съ вами: y нихъ всегда найдется
— Какая тамъ веревка? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.
— Веревкой, сэръ, называется меблированная квартира, гд платятъ за койку два пенни.
— Что-жъ тутъ общаго между веревкой и койкой?
— Неужто вы не понимаете? Вещи простыя, сэръ. Джентльменъ и леди, содержатели прекрасной гостиницы, сначала укладывали своихъ гостей на полу, гд кто стоялъ: но это оказалось неудобнымъ, потому что гости спали безпробудно каждый день вплоть до обда. Поэтому джентльменъ и леди, для предупрежденія такихъ безпорядковъ, придумали утвердить гостиныя постели — мшки съ соломой — на веревкахъ, прившанныхъ къ потолку на разстояніи двухъ аршинъ отъ пола.
— Дальше.
— Дальше ужъ, разумется, что: каждое утро въ шесть часовъ джентльменъ и леди дергаютъ за одинъ конецъ веревки и вываливаютъ жильцовъ на холодный полъ. Гости просыпаются, встаютъ и каждый убирается, по добру по здорову, на вс четыре стороны. Однакожъ извините, сэръ, кажется, я заболтался съ вами: вдь это Бери.
— Да, Бери.
Дилижансъ покатилъ по торцовой мостовой красиваго городка и черезъ нсколько минутъ остановился передъ воротами большой гостиницы насупротивъ стараго аббатства.
— A вотъ это гостиница "Встникъ", — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — здсь мы остановимся, только надобно, Самъ, быть какъ можно осторожне. Наймите нумеръ и никому не сказывайте моей фамиліи. Понимаете?
— Еще бы! я ловлю на лету ваши мысли, — отвчалъ Самуэль Уэллеръ съ лукавымъ видомъ.
И, взявъ подъ мышку чемоданъ м-ра Пикквика, онъ побжалъ въ буфетъ. Скоро нумеръ былъ взятъ, и м-ръ Пикквикъ расположился въ немъ съ большимъ комфортомъ.
— Теперь, Самъ, прежде всего… — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Надобно заказать обдъ, — подхватилъ Самуэль Уэллеръ: — уже поздно.
— Пожалуй и такъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, взглянувъ на часы, — ваша правда, Самуэль.
— И если я хорошо угадалъ вашу мысль, — прибавилъ м-ръ Уэллеръ, — посл обда вы ляжете отдохнуть часовъ на десятокъ и отложите вс попеченія до завтрашняго дня, такъ какъ "утро вечер-мудрене", говаривалъ одинъ сапожникъ, выпивая бутылку водки на сонъ грядущій.
— Правда, Самуэль, — подтвердилъ м-ръ Пикквикъ, — но не мшаетъ напередъ удостовриться, точно ли стоитъ онъ въ этой гостиниц и скоро ли намренъ хать.
— Положитесь на меня во всемъ: я не промигаю, — отвчалъ Самуэль. — Пойду заказывать обдъ и спущусь внизъ на развдки: все будетъ узнано минутъ черезъ пять.
— Длайте, какъ знаете, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
Слуга исчезъ.
Черезъ полчаса м-ръ Пикквикъ сидлъ за роскошнымъ
— Теперь, сэръ, — заключилъ м-ръ Уэллеръ, — стоитъ мн поутру потолковать съ его слугой, и я узнаю всю подноготную.
— Какъ же вы узнаете? — перебилъ м-ръ Пикквикъ.
— Нтъ на свт народа откровенне слугъ, когда они толкуютъ о своихъ господахъ; неужели и это для васъ секретъ!
— Ну, да, я забылъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — хорошо.
— Тогда вы сами увидите, что нужно длать, и мы распорядимся какъ нельзя лучше,
— Очень хорошо, ступайте.
И м-ръ Уэллеръ, съ позволенія своего господина, отправился провести вечеръ по собственному благоусмотрнію. Неизвстно, какъ это случилось, только въ короткое время онъ познакомился, казалось, со всми трактирными жильцами и даже нашелъ для себя пріютъ въ общей зал, куда буфетчикъ прислалъ ему великолпный ужинъ. Долго разсказывалъ онъ остроумные анекдоты, заставляя хохотать всю почтенную компанію, и долго м-ръ Пикквикъ не могъ сомкнуть глазъ, оглушаемый громкимъ смхомъ, доносившимся до его спальни.
Поутру на другой день м-ръ Уэллеръ, разгоняя лихорадочные остатки вечерней вакханаліи, стоялъ на двор подъ насосомъ, обливаемый съ ногъ до головы холодной водою. Въ продолженіе этой операціи, вниманіе его обратилось на молодого парня въ срой ливре, сидвшаго на скамейк. Парень держалъ какуюто духовную книгу въ рукахъ и былъ, повидимому, слишкомъ углубленъ въ чтеніе; это, однакожъ, не мшало ему бросить пытливый взглядъ на джентльмена подъ насосомъ, и оказывалось по всему, что операція купанья забавляетъ его, какъ нельзя больше.
— Что это за пучеглазый болванъ, — подумалъ про себя м-ръ Уэллеръ, когда глаза его первый разъ встртились съ любопытнымъ взоромъ незнакомца въ срой ливре.
Желтое, широкое лицо незнакомца, его впалые глаза и огромная голова, на которой торчало нсколько черныхъ клочковъ, произвели весьма непріятное впечатлніе на Самуэля. — Экой болванъ! — повторилъ онъ, продолжая операцію обливанья и стараясь больше не думать о болван.
Но незнакомецъ, безпрестанно отрываясь отъ книги, продолжалъ на него смотрть съ напряженнымъ вниманіемъ, обнаруживая очевидное намреніе вступить въ разговоръ. Окативъ еще разъ свою голову, Самуэль вытерся полотенцемъ и, подходя къ незнакомцу, сказалъ:
— Какъ ваше здоровье, дружище?
— Слава Богу, покорно васъ благодарю, сэръ, — проговорилъ незнакомецъ, медленно закрывая свою книгу, — здоровъ, покамстъ Богъ грхамъ терпитъ. Вы здоровы ли, сэръ?
— Разсохся малую толику и брожу, какъ ходячая бутылка съ водкой; но это нипочемъ нашему брату, — отвчалъ Самуэль. — Вы живете въ этой гостиниц?
Незнакомецъ отвчалъ утвердительно.
— Какъ это случилось, что вчера васъ не было съ нами? — спросилъ Самуэль, продолжая вытираться. — Вы смотрите такимъ весельчакомъ… какъ живая форель въ корзинк рыбака, — прибавилъ онъ тихонько.