Замуж за ревизора

Муравьева Ирина Лазаревна

Не раздумывая дальше, Мэри снова перевела взгляд на виновника торжества. Как и Хендрикс, одет он был самым нелепым образом. Жёлтый сюртук с ярко-красными пуговицами, огромный синий бант на шее, светло-зеленые панталоны. Не человек, а попугай. Довершала прекрасную картину широкополая шляпа с перьями. Она, безусловно, упала в грязь вместе с хозяином, едва он ступил из повозки. Но тут же заботливо была водружена на место дородным детиной. Из-за шляпы Мэри толком не смогла в начале даже разглядеть лица губернатора. И пока тот на своем корявом подвыпившем языке обменивался какими-то приветствиями с господином Хендриксом, она полагала, что этот человек примерно одного возраста с последним. Такой же старикашка

без особого чувства вкуса, но с огромным желанием выпятиться и показать всем, чего он стоит. Но вот Хендрикс пригласил губернатора в свой дом, тот слегка кивнул (или же качнулся от выпитого?), подошёл ко входу (возле которого как раз и стояли Мэри, Карла и остальная челядь) и снял шляпу, чтобы войти. Тогда Мэри с удивлением обнаружила, что губернатор ещё совсем молодой человек. И с не меньшим удивлением подумала, что человек этот довольно странный. Лицо его было напудрено, губы слегка подкрашены, а волосы… неужели его локоны были завиты? Таких мужчин Мэри видела лишь на картинках в книжках. И это было не комплиментом. Так как те гравюры были почти столетней давности. Отчего новоиспеченному губернатору носить такую моду? Мужчина между тем бегло оглядел людей Хендрикса. Его взгляд скользнул по громиле, Карле и немного задержался на Мэри. Вернее, не на ней, а на бесстыдном декольте платья сестрицы Бригитты, заставив Мэри серьезно пожалеть обо всем маскараде. Губернатор же наконец поднял глаза и, встретившись взглядом с Мэри, неожиданно подмигнул ей. Девушка покраснела от негодования, а вот господин Хендрикс этой сценой отчего-то остался очень доволен. Он похлопал губернатора по плечу, отчего тот чуть снова не упал, и сказал, что у того ещё будет время пообщаться с его прекрасной племянницей Мэри. После чего все прошли в дом, и Хендрикс отдал распоряжение: «Живо ставить на стол!».

Обед был роскошным. А по меркам захолустного городка, жители которого едва сводят концы с концами, это был настоящий королевский пир. На столе были соленья, копчёная рыба, птица, огромный поросёнок с яблоком во рту. Но примерно к середине ужина Мэри начала серьезно сомневаться: настоящее ли все это? Или может восковые подделки? Так как едва новоявленный губернатор тянулся к чему-либо, чтобы закусить, господин Хендрикс предлагал новый тост. И вместо еды они снова сушили бокалы. Впрочем, если следить внимательно, то бокалы сушил лишь губернатор. Хендрикс же лишь подносил свой кубок к губам. Мерзкий хитрый старикашка! К концу вечера Мэри стало всерьез жалко нового представителя власти в Бройте: столько выпить дело отнюдь не лёгкое! Но вскоре вечер все же закончился. Причем самым благоприятным образом для господина Хендрикса: еда осталась почти не тронутой, а новый губернатор мирно посапывал, уронив голову на стол.

Тогда старейшина встал со своего места, распорядился здоровенному детине убрать губернатора, а Мэри с Карлой — убрать со стола. И уже к сумеркам в доме снова было тихо и спокойно. Мэри домыла посуду, Карла расплатилась с ней за день и предложила остаться до утра. Устав за день, Мэри согласилась. Однако едва голова девушки коснулась подушки, как в сон ее самым беспардонным образом ворвался громкий стук в дверь.

Проклиная все на свете, Мэри встала и приоткрыла дверь на щеколду. Снаружи, освещаемый единственным огарком свечи, который он держал в руке, стоял господин Хендрикс.

— Одевайся, скорее! — прикрикнул на нее «любимый дядюшка».

— Зачем?

— Губернатор, он сейчас в церкви. Нужно как можно скорей успеть туда!

Внутри Мэри все похолодело: вот оно как… Ясно как наяву она представила на холодной церковной лавке тело несчастного губернатора, не выдержавшего попойки, и священника, хлопочущего над ним… Безусловно, Мэри не любила пьяниц, но и зла этому глупому молодому мужчине не желала!

Поэтому мгновенно накинула шаль, прихватила одну из своих дорожных сумок — самую ценную, ту, в которой лежали лекарства на все случаи жизни — и поспешила за старейшиной городка.

На дворе уже стояла ночь. Ни один из фонарей, которыми был оснащён городок, не работал, и единственным источником света был огарок свечи господина Хендрикса. Холод пронизывал тело, одетое в лёгкую ночнушку, и старая бабушкина шаль не помогала согреться. А сквозь щели в ставнях домов Мэри видела-таки ряд любопытных глаз, следящих за их процессией. Ну и пусть. Главное — спасти человека!

Откуда и почему тело губернатора оказалось в церкви — Мэри не задумалась. Мало ли что придет пьяному на ум?

Через некоторое время они дошли до храма. Пожалуй, такого же, как и во всех малых городках: одноэтажное здание серого камня с башней звонницей и мечом Вальтера-дракона, висевшим над главным входом.

Внутри горели свечи, и, к радости Мэри, было тепло. Священник стоял у алтаря Вальтера, зевая и перелистывая драконов писание. А губернатор… вовсе не был при смерти. Напротив — он стоял, опираясь на одну из колонн храма, и что-то насвистывал себе под нос.

— Что здесь происходит?

Мэри резко остановилась в дверях, осознавая, что умирать здесь никто и не собирался, а она по глупости угодила в какую-то ловушку.

Девушка хотела развернуться и уйти, но Хендрикс с необычайной для такого старого сухого пня силой схватил ее за руку.

— Вот, — представил он ее губернатору, — это, как я и говорил, моя племянница.

Услышав эти слова, молодой губернатор слегка повернул голову. Взгляд его был мутным и не сфокусированным.

— Пле… что? — на корявом пьяном языке спросил он.

— Племянница, — приторно ласково повторил Хендрикс. — Вы ведь решили соединить наши два славных рода браком. Помните?

— О да, Хендри, дру… дружище! — с широкой пьяной улыбкой ринулся на старика губернатор. — Я… за тебя… для тебя… хоть на этой пле… мяннице. Хоть на ком уг… годно!

Хендрикс дёрнул Мэри за руку, буквально проволок ее к алтарю и шикнул священнику: «Венчай!» И тот затараторил речь, в конце которой брачующиеся обычно обменивались клятвами. Мэри удалось побывать на свадьбах, и она знала, что речь эта обычно весьма длинная. Она включает в себя массу нравоучений от того, как молодым супругам стоит вначале вести себя друг с другом, и вплоть до рождения первого правнука. Но у священника Бройте кажется была сильно сокращённая версия. Ибо уже через минуту губернатор икнул: «Да» и поставил в церковной книге свою закорючку росписи.

Пришел черед Мэри.

Безусловно, она не собиралась ни за кого замуж. Она ведь даже не знала этого мужчину!

Сейчас лучшим решением будет сказать нет, вырваться из цепких лап старикашки и бежать отсюда. Завтра же она сядет в повозку и поедет снова искать свое счастье. Возможно, успеет до холодов найти работу. Или же нет… У нее нет рекомендаций, нет друзей. В преддверье зимы найти себе место — задача почти не выполнимая. В деревнях боятся чужаков. Люди побогаче всегда ищут прислугу посолиднее, чем маленькая никто из ниоткуда. Таких как она, без семьи и друзей, зовут «девками», и путь у них один… Так что ждёт ее дальше?

Тогда как сейчас она может стать женой губернатора. Хозяйкой собственного дома. Больше не бояться завтрашнего дня.

Барабес пел эту песенку так сладко, что Мэри на секунду, всего на секунду, поддалась искушению. Но и этого было достаточно. Прежде чем она успела опомниться, с ее уст слетело: «Да». Хендрикс буквально за нее вывел ее же рукой закорючку в книге, и Мэри стало госпожой Скрол, молодой женой губернатора Бройте.

Глава 4