Занавес опускается: Детективные романы
Шрифт:
— Может, какая-нибудь птица? — предположил Фокс.
— Нет, это не птица. — Родерик внезапно замолчал. — Вот, опять!
Писклявый протяжный вой то угасал, то вновь набирал силу, и эти переливы производили особенно удручающее впечатление. Без дальнейших размышлений Родерик и Фокс зашагали через сад по бугристой, покрытой мерзлой коркой земле. По мере того как они приближались к кустам, вой не то чтобы становился отчетливее, но как-то усложнялся, а когда они подошли к зарослям вплотную, приобрел и вовсе неожиданную окраску.
— Вроде одновременно и
— Навсегда, навсегда! — повторил тоненький голосок и снова сбился на грустный вой.
Пока они продирались сквозь первые, низкие кусты, вой смолк и наступившую тоскливую тишину нарушил громкий захлебывающийся плач.
На прогалине возле холмика свежевскопанной земли сидела девочка в белом колпаке. В холмик были воткнуты несколько цветков герани. В изголовье торчала короткая ветка с наколотой на нее полоской бумаги. Руки у девочки были выпачканы в земле, и, видимо, она терла глаза, потому что все лицо у нее было в черных потеках. Злобно уставившись на Родерика и Фокса, она опустилась на четвереньки — так припадает к земле зверек не в состоянии подчиниться инстинкту и спастись бегством.
— Ай-я-яй, — сказал Родерик. — Нехорошо! — И, не зная, как качать разговор, за неимением лучшего, воспользовался традиционным вопросом доктора Уитерса: — Что беспокоит?
Девочка судорожно всхлипнула. Родерик присел рядом с ней на корточки и прочел надпись на бумажной полоске. Большими неровными буквами было выведено:
КАРАБАС
МИР ПРАХУ ТВОЕМУ
С ЛЮБОВЬЮ ОТ ПАНТАЛОШИ
— Карабас был чей кот? — для пробы спросил Родерик. — Твой?
Панталоша свирепо посмотрела на него и отрицательно покачала головой.
— Какой же я глупый! Это ведь был кот твоего дедушки. Правильно?
— Карабас меня любил, — с пафосом заявила Панталоша. — Больше, чем Нуф-Нуфа. Он меня любил больше всех. Я с ним дружила. — Набрав силу, ее голос зазвучал пронзительно, как паровозный свисток. — И неправда! — крикнула она. — Неправда! Неправда! Я его не заразила лишаем! Ненавижу тетю Милли! Хоть бы она умерла. Хоть бы они все умерли! Я тетю Милли убью! — Она заколотила кулаками по земле. Ее взгляд случайно упал на Фокса. — А ну, катись отсюда, ты! — заорала она. — Это мое место!
Фокс поспешно отступил на шаг.
— Мне про Карабаса рассказывали и про тебя тоже, — осторожно сказал Родерик. — Ты, кажется, рисуешь картинки? Что-нибудь новое нарисовала?
— Я больше не хочу рисовать.
— Жалко. Мы собирались прислать тебе краски. Из Лондона.
Панталоша всхлипнула, но глаза у нее уже высохли.
— Кто собирался? — спросила она.
— Агата Трой-Аллен. Миссис Аллен —
— Вот возьму и нарисую тетю Милли! — сказала Панталоша. — У нее будут свинячьи уши, и она будет как Иуда Искариот. Они говорят, у Карабаса был стригущий лишай и что это я его заразила, только они врут, они все вруны! Не было у него никакого лишая, и я его совсем даже не заразила. Просто у него шерстка лезла.
Панталоша повалилась навзничь и самозабвенно, как в тот раз при Агате в театре, замолотила ногами по земле. Родерик нерешительно нагнулся над ней и, поколебавшись, поднял на руки. Минуты две она яростно брыкалась, но потом капитулировала и обмякла.
— Ничего, Панталоша, все будет хорошо, — беспомощно пробормотал Родерик. — Давай-ка, вытрем тебе личико. — Опустив руку в карман, он нащупал там что-то твердое. — Ой, смотри, что у меня есть. — Он вытащил картонную коробочку. — Умеешь играть в «Счастливые семьи»? — Сунув Панталоше карты, он неумело обтер ей лицо носовым платком. — Пойдемте, — сказал он Фоксу.
С притихшей Панталошей на руках он прошел через сад к ступенькам, ведущим на третью террасу. Тут девочка вдруг снова начала брыкаться, и он поставил ее на землю.
— Хочу играть в «Счастливые семьи», — хрипло сообщила она. — Хочу сейчас. Здесь.
Усевшись на корточки и все еще икая и всхлипывая, Панталоша распечатала грязными пальцами карты и стала сдавать их на троих.
— Присаживайтесь, Фокс, — посоветовал Родерик. — Будете играть в «Счастливые семьи».
Фокс неловко уселся на вторую ступеньку. Панталоша сдавала медленно, в основном по той причине, что предварительно проверяла каждую карту.
— Вы правила знаете? — спросил Родерик.
— Не уверен. — Фокс надел очки. — Это похоже на бридж?
— Не очень, но усвоите быстро. Задача игры собрать у себя одну семью. — Он повернулся к Панталоше: — Будь добра, отдай мне миссис Снипс, жену портного.
— А где «пожалуйста»? За это хожу я, — сказала Панталоша. — Ну-ка, сами дайте мне портного Снипса, его сына Снипса-младшего и его дочку, мисс Снипс. Пожалуйста!
— Черт, не везет! Держи, — Родерик протянул ей карты с портретами карикатурных персонажей, словно сошедших со страниц допотопного издания «Панча».
Панталоша положила полученные карты отдельно и села на них. Ее панталоны, подтверждая данное ей прозвище, были целиком в поле зрения.
— Так. — Она обратила затуманенный взгляд на Фокса. — А ты дашь мне…
— Разве сейчас не я хожу? — спросил Фокс.
— Нет, пока она не ошибется, ходит она, — объяснил Родерик. — Вы сейчас научитесь.
— Дай мне Грита-младшего, сына бакалейщика, — потребовала Панталоша.
— А разве она не должна сказать «пожалуйста»?
— Пожалуйста! — закричала Панталоша. — Я сказала «пожалуйста»! Ну, пожалуйста!
Фокс протянул ей карту.
— И еще миссис Грит, — продолжала Панталоша.
— Убейте, не понимаю, откуда она знает, — удивился Фокс.
— Еще бы ей не знать. Она все подглядела.
Панталоша сипло засмеялась.