Записки гробокопателя
Шрифт:
– В следующий раз, - продолжал Синяк, небрежно разглядывая кабинет, завешанный фотографиями Сикина с именитыми товарищами, - как меня завидишь, сразу стреляйся газом из своей пистоли. И маленький совет: пора, мой друг, пора с вещами на выход. Засиделся в девках. Забей себе: твое место у параши, в связи того, что был ты дятел-стукачок, а теперь ты вечный Птица-Пенис. Пенис-петушок. Повтори.
Сикин послушно пожевал губами веленые Синяком слова.
– Ну, будь здоров, петушила, - улыбнулся Синяк, выкарабкиваясь
– Между нами, эта кобура - говно.
Синяк задрал над мощным задом куртку и постучал себя по рукоятке пистолета в кобуре, заткнутого за пояс на прищепке.
– И ножки на стол не ложи. Будь проще - люди потянутся.
Закрыв за посетителем дверь на ключ, Сикин с тоской подошел к окну. Конечно, "мерседес". И пистолет у него наверняка не газовый. Он достал из холодильника бутылку виски и отхлебнул прямо из горла.
За дверью послышались разнополые голоса. Форсированные, избыточные, театральные. Как они обрыдли ему еще за те годы, что обретался в альманахе "Поэзия"!..
Сикин отстегнул все еще дрожащими руками газовую упряжь, намотал ремни на кобуру и уложил оружие в расшифрованный кейс. Кинул в рот жевательную резинку, через силу улыбнулся в зеркало и отворил дверь.
Сегодня должны были обсуждаться организационные вопросы поездки "Тропой Моисея".
Саша смотрела на компьютере последний концерт Мадонны. Певица была не очень молодой, не очень фигуристой, с перенакачанными мышцами ног, вульгарная вся от и до! Ни кожи, ни рожи, а на тебе!..
– Я на минуточку...
– В кабинет впорхнула запыхавшаяся пожилая дама в тяжелых украшениях.
– Это вам презентик маленький, - заворковала она, выставляя на письменный стол шампанское и разноцветные мыльца.
– Что за голяшку вы смотрите?..
Саша молча выключила компьютер. Не хотела она с этой жирной курицей обсуждать звезду.
– Молодость, молодость...
– воркуя, дама полной рукой заколебала воздух, нагнетая густую волну приторных духов. Саша чихнула.
– Вы не поверите, Сашенька, у меня в ваши годы были дивные ноги... Но не буду мешать, не буду мешать... Вы на собрание пойдете?
– Пойду, - мрачно ответила Саша.
– Куда?
– поинтересовался Синяк с порога, пропуская даму с ногами. Постой-ка.
– Он подошел к Саше, взял ее за уши и внимательно уставился ей в глаза.
– Или меня негры твои сглазили или собственными силами рехнулся: почему очи зеленые? Были голубые.
Саша поворотом головы выпростала уши из рук Синяка и отколупнула контактную линзу, под ней глаз был карий. Она посмотрела на Синяка разноцветными глазами.
– Доволен?
– Та-ак... А на Октяберьские красные вставь - коммуняк пугать... А чего у тебя еще не свое? Колись немедля. Кто ты?
Саша послушно включила компьютер, поерзала
"Симпатичная леди, блондинка, фигура манекенщицы..."
– Покрупней сделай шрифт, - попросил Синяк, - без очков глаз неймет.
"...желает познакомиться с интеллигентным по жизни, сексуально привлекательным обеспеченным джентльменом. Не лысым".
– Лысый?
– Синяк нагнул голову в ее сторону.
– А насчет секса врать не буду, - сказал он.
– У Жирного спроси.
Саша медленно подняла голову и произнесла странным голосом:
– А при чем здесь?.. Вы что?..
– Не туда мысль ползет. Просто Жирный лучше может сформулировать.
– А ты что делаешь, ну, по жизни?
– поинтересовалась Саша.
– Где работаешь?
– Я разве не говорил?
– удивился Синяк.
– Автомобилями торгую. Там беру, здесь сбываю. Хочешь, тебе тачурочку подберем под цвет глаз...
Разговор перебил маленький вальяжный человечек с трубкой. Не углубляясь в кабинет, он хорошо поставленным голосом произнес, откидывая голову назад, чтобы было слышно в коридоре:
– Хочу напомнить, мое оформление в Цюрих только через депутатский зал!
Саша брезгливо порылась в папке на столе.
– Да готовы ваши бумаги.
Крошка недовольно взял документы, вернулся на исходную позицию и, дождавшись, когда в коридоре послышались шаги, повторил медным голосом:
– Только через депутатский зал.
– И, не торопясь, вышел.
– Матерый человечище, - усмехнулся Синяк.
В кабинет просочился звон колокольчика. Саша встала.
– Пойду. Собрание. Ты на хозяйстве.
Синяк заметно огорчился:
– Особо не рассиживайся. Скажи, чтоб побыстрей.
– Скажу.
– Саша включила ему Мадонну, на которую была похожа, чтобы Синяк за время собрания ее не забыл.
Даже сквозь стены кабинета Синяк видел, как Саша вышагивает по коридору, старательно виляя бедрами и зазывно цокая модными каблуками.
– Он выскочил в коридор.
– Потом к Жирному поедем!
– крикнул он вдогонку.
Саша обернулась:
– Поглядим.
Из приоткрытой двери уже бубнил знакомый Синяку голос Сикина:
– Итак, дорогие друзья, мы отправляемся тропой Моисея...
– И шутливо: - Я буду вашим Моисеем все предстоящие две недели...
Дверь за Сашей закрылась.
Не понравилось Синяку, что Сикин уже оправился и, вишь ты, даже шутит. Едет, стало быть, генеральный секретарь, хотя велено было дома сидеть.
Синяк вернулся в Сашин кабинет, развалился на ее вертящемся стуле. И закурил, чего хотел, не сигару вонючую "Портогас", понтовую, блажь травяную, не сигареты с ниппелем, а нормальный "Беломор", любимый с детства.