Запрет на любовь
Шрифт:
— Доброе утро, Тата, — улыбается Елена Анатольевна.
Я бы не назвала его добрым, увы.
— Сегодня у нас по плану электроэнцефалография.
— Это что? — уточняю, нахмурившись.
— Обязательное исследование при подозрении на эпилепсию. ЭЭГ покажет нам аномальные паттерны, характерные для эпилептических приступов.
— Как это будет происходить?
— При проведении ЭЭГ пациенту надевают специальные электроды на кожу головы. Эти электроды будут регистрировать изменения электрической активности
— Поняла.
— Если возникнет необходимость, проведём также МРТ. Это дополнительное исследование, которое может помочь обнаружить структурные изменения в мозге.
— Ясно. Будет что-то ещё? — устало интересуюсь.
Больница мне надоела до чёртиков. Уже очень хочется домой, если честно.
— Думаю, не помешает генетическое тестирование. Учитывая, что имеется наследственный фактор.
— Наследственный фактор? — переспрашиваю озадаченно.
— Да. Алиса Андреевна сказала, что ваша мама — эпилептик, — разъясняет она осторожно.
Прекрасно! Так вот кого мне нужно благодарить?
— Я вернусь за вами, — вскидывает запястье и смотрит на часы, — минут через сорок, хорошо?
Киваю.
— Пока принимайте посетителей. И, Тата, пожалуйста, прошу вас позавтракать. Вы плохо питаетесь, — недовольно смотрит на нетронутый поднос с едой. — Мы понимаем, да? Чем быстрее придём к нормальному физическому состоянию, тем скорее попадём домой.
— Я вас услышала.
— Замечательно, — её губы снова растягиваются в раздражающей улыбке.
Уходит.
Я же продолжаю неподвижно пялиться на одеяло и это длится до тех пор, пока в палату не входит бабушка.
— Тата, милая моя, ну как ты? — Алиса Андреевна тут же оказывается рядом. Садится на стул, стоящий возле моей кровати. Берёт меня за руку.
— Почему ты не сказала, что у матери тоже были приступы? — выдаю вместо приветствия.
— Тебе врач об этом сообщила?
— Да, но я бы предпочла узнать это не от неё.
— Извини. Мы просто не думали, что у тебя обнаружат такое же заболевание как у Насти, — виновато опускает глаза.
— Меня интересует частота этих приступов. Можно ли их как-то предотвратить?
— Тата… Я, к сожалению, не могу ответить на эти вопросы. Не совсем владею информацией.
Хороша же мать!
Еле сдерживаюсь, чтобы не произнести эту фразу вслух.
— Самый первый приступ. Когда он у неё случился? В каком возрасте?
Бабушка вздыхает.
— Ну? — нетерпеливо поджимаю губы.
Чего она медлит?
— Это случилось тогда, в бункере.
— Прямо там? — сглатываю, однако в горле будто ком шершавый.
— Да. Настя сказала, что сильно перенервничала. Боялась темноты, да и вообще, вся эта ситуация с похищением…
—
— Получается, что так.
Какое-то время мы с ней просто молчим.
— Она… Одна была в тот момент?
— Нет, с младшим Климовым.
— Понятно.
Ничего не хочу слышать про этого человека.
— А потом? Эти припадки повторялись?
— При мне лишь единожды. Незадолго до свадьбы. Настя…
— Говори, как есть, — вижу, что мнётся, не желая делиться подробностями.
— Настя с Эдуардом поскандалили.
— На тему? Ба, только давай честно, ладно?
— Она не хотела выходить замуж, — признаётся нехотя.
— Так если не хотела, зачем вы выдали её за отца?
— Тата… — качает головой. — Понимаешь, мама была не в себе. Она пережила похищение и пребывание в том ужасном подземелье. Её психическое здоровье пошатнулось, да ещё и этот Данила… Они ведь дружили в детстве. Столько потрясений свалилось на мою бедную девочку!
— Так может, нужно было дать ей время? На то, чтобы прийти в себя.
— Нам казалось, что будет лучше, если она переключит своё внимание на грядущую свадьбу. Психолог сказала…
— Кстати, об этом. Не нужно больше подсылать ко мне подобных специалистов. Со мной всё нормально. Я просто пытаюсь смириться с тем, что мать наградила меня таким «подарком».
— Почему ты отказалась пообщаться с психологом?
— Ты меня не слышишь? — выдёргиваю свою ладонь из её. — Я не хочу. В этом нет необходимости!
— Я поняла тебя, Тата. Успокойся.
— Вернёмся к нашему разговору. Что там с приступами? Они повторялись? Часто?
Вытирает платочком пот со лба.
— Не знаю. Настя уехала с Амираном в Грузию. Потом они переехали в Москву.
— Вы с матерью общались или нет?
Она молчит.
— Нет, значит?
— Очень редко. Я… пыталась наладить с ней связь после трагической смерти ребёнка, но у нас не получилось.
— В психушку она попала из-за этого?
Разительно меняется в лице.
— Отец рассказал тебе?
— Конечно, да! Я всё знаю. И про грязный роман с этим русским. И про то, что… Климов, — выжимаю из себя ненавистную фамилию, — вместе с бандитами заявился в Тбилиси годом позже.
Бабушка Алиса выглядит растерянной и потрясённой.
— А чему ты так удивлена? — выгибаю бровь. — У нас с отцом нет друг от друга секретов.
— Просто ты… ребёнок. Я не понимаю, зачем…
— Зачем мне знать правду? Считаешь, что не должна? Не имею права? — начинаю заводиться.
— Я не это имела ввиду, — объясняется тихо.
— Когда мне было тринадцать, мы сели и по-взрослому поговорили.
— Ты поэтому отказалась от дальнейших встреч с матерью?
— Да какая она мать?! — усмехаясь, давлюсь горечью.