Запрет на любовь
Шрифт:
— Немедленно прячься в шкаф! — приказывает, бросаясь ко мне.
— Ещё чего… — презрительно фыркаю.
Даже рук из карманов не достаю.
— Ну же, давай!
Жёстко суетится. Стиснув зубы, пытается сдвинуть меня с места, да только ни черта у неё не получается.
Я скала, воу.
— Прошу тебя, Марсель!!!
Мне кажется или это нотки мольбы?
— Что мне за это будет? Поцелуешь? — подмигиваю.
— Нет! Совсем обалдел в край? — шепчет и тянет за футболку.
— С-с-с… — непроизвольно
— Тата, ты уже… спишь?
Заглянувшая в комнату женщина выглядит, мягко говоря удивлённой.
— Доброй ночи, — здороваюсь спокойно, в то время как Джугели, похоже, переживает самый настоящий шок из-за того, что бабушка застукала меня в её спальне.
Повисает пауза.
Долгая и такая красноречивая.
— Мы… — Тата, разжав кулак, отпускает мою футболку. — Я, он…
Забавно наблюдать за тем, как она теряется. Это ж нашей ледяной королеве совсем несвойственно.
— Ты не так поняла всё, ба…
Разволновавшись, сжимает мой букет до побелевших костяшек пальцев.
— Да я пока вообще ничего не понимаю, — шире открывая дверь, изумлённо признаётся та в ответ.
— Кхм. Алиса Андреевна, моя бабушка, — прочистив горло, представляет её Тата. — А это — Марсель Абрамов, мой одноклассник.
— Тот самый хулиган из кабинета директора, — озадаченно продолжает за внучку женщина.
— Он вытащил меня из реки и отнёс в лагерь.
Надо же. Вспомнила, наконец.
— Пришёл проведать по поручению Матильды Германовны, — выдавая ложь, поясняет торопливо. — Цветы вот от класса принёс, — отодвигая от груди, показывает тюльпаны.
Чего-чего? От класса?
— Это МОИ цветы, Джугели. Я лично их для тебя выбирал.
— Ты не переживай. Марсель уже уходит, — делает вид, что меня не слышит.
— Уходит также, как пришёл? Через окно? — проницательно уточняет Алиса Андреевна, глядя на нас.
— Ваши орки меня к ней не пропустили, — говорю в свою защиту.
— Орков, полагаю, стоит уволить? Ведь вы, молодой человек, всё же здесь…
— Всегда добиваюсь того, чего хочу, — киваю и краем глаза вижу, как Тата недовольно поджимает губы, услышав от меня этот комментарий.
— Ба…
— Вот что, дети, — Зарецкая приосанивается, — спускайтесь-ка вниз. У меня там как раз чайник закипел.
— Значит, именно вас мне стоит благодарить за спасение внучки?
— Так получилось.
— Очень интересно получилось, не находите?
— Вы про наше с Татой знакомство? — сразу считываю намёк.
— Да.
— Жизнь — непредсказуемая штука.
— Совершенно непредсказуемая! За что досталось тому парню на пляже? — интересуется вдруг.
Соврать? Или сказать правду? Да по фиг.
— Он обидел мою сестру, — честно
— Этим вы оправдываете свою агрессию?
— Я себя не оправдываю. Поступил так, как должен был поступить брат. Для меня семья — это самое важное.
Она задерживает на моём лице внимательный взгляд.
— Присаживайтесь.
— Шикарный у вас дом, кстати, — отодвигаю не просто стул, а целое произведение искусства.
— Спасибо.
— Его Величество Барокко во всей красе.
Алиса Андреевна вопросительно приподнимает бровь.
— Пространство, размеры. Лепнина, роспись, резной орнамент. Обилие пышных декоративных украшений, искажение классических пропорций, асимметрия.
— А вы, молодой человек, полагаю, увлекаетесь архитектурой? — спрашивает, явно удивившись.
— Упаси Боже. Хватит нам в семье одного чертилы.
— Чертилы?
— В смысле архитектора.
— Отец? — догадавшись, кивает, соглашаясь с самой собой. — Его лицо показалось мне очень знакомым.
— Батю многие знают. Он у меня крутой. Его постоянно зовут то в Сочи, то в столицу, то заграницу. На днях вон в Эмираты улетает. Какому-то шейху проектировать дворец.
— А мама чем занимается? — разливает ароматный чай по чашкам.
— Волейболом. Она раньше играла за московский клуб «Динамо». Теперь тренирует нашу местную девчачью команду. К чемпионату России их щас готовит.
— Прекрасно. Ну а вы к чему больше тяготеете? К искусству или спорту?
Вот так вопрос.
В поле моего зрения попадает Тата. Пока мы беседовали с её бабушкой, она успела переодеться в белый спортивный костюм.
— Честно? Не знаю, что вам ответить, — невесело усмехаюсь. — Я с самого детства занимался самбо. Потом так случилось, что тренер выгнал меня из секции.
— За что?
— Да уж ясно за что, — хмыкнув, подаёт голос девчонка.
— За драку вне ринга? — предполагает Алиса Андреевна.
Моя очередь кивать.
Не люблю вспоминать то время.
Я понимал, что накосячил, но всё равно было чертовски обидно узнать о том, что никакие соревнования мне больше не светят.
— Если ваш отец — архитектор, то вы, должно быть, тоже хорошо рисуете?
Пхах.
— Отвратительно. В детском саду мои рисунки пугали воспитательницу и никогда не участвовали в выставках.
Бабушка Джугели поджимает уголки губ, едва сдерживая улыбку.
— Предкам часто говорили, что у меня нет никаких особенных талантов.
— Это же неправда, — снова вмешивается в наш разговор Тата. — Он играет на гитаре и неплохо поёт, — поясняет бабушке, не глядя в мою сторону.
Неплохо поёт.
Заценила, значит.
— Оу. Зарецкий тоже по молодости бренчал. И гитара у нас имеется. Висит на стене. Пылится который год. Может, сыграешь что-нибудь?