Запретный мужчина
Шрифт:
Их взаимная нежность благотворно действовала на него. Он прижался к коленям мамы Амаранты, рассматривая при этом Пилар.
— Мне кажется, я тебя знаю, — наконец сказал он.
Пилар ласково, с улыбкой кивнула.
Все, что она себе воображала — объятия, поцелуи, хрупкое тельце, золотые волосики, — было так далеко, было глупой фантазией, мать и сын всматривались друг в друга, всматривались пристально, глубоко, они пустились в путь друг другу навстречу, но их настоящая встреча еще только должна была произойти. И всеми силами помогала им встретиться Амаранта.
— Твои
— Да, мама, — послушно сказал он.
— Завтра вы вернетесь с мамой Пилар в город. Тебе нужно учиться. Я скоро навещу вас, посмотрю, как твои успехи.
Жизнь предстояла долгая, им некуда было торопиться, и все решения должны были осуществляться медленно, постепенно…
Пилар благодарно посмотрела на Амаранту. Только теперь она поняла, какая ответственность ложится ей на плечи. Свидания, подарки, игрушки, совместные каникулы — она представляла себе все как развлечение. А может быть, как способ отвлечься от собственных проблем? Теперь ей виделось все иначе. Она вступала в новую жизнь, и, конечно, ей очень нужна была помощь. Поэтому Пилар была так благодарна Амаранте за поддержку.
— Мы поедем на поезде? — спросил Хулито.
— Нет, на машине, — ответила Пилар. — Я думаю, это будет немногим дольше.
— А жить я буду у папы или у тебя?
— Мы все вместе подумаем, как тебе будет лучше.
Смеркалось, становилось прохладно, пора было идти в дом.
Вопрос, заданный Хулито, был, пожалуй, сейчас самым главным, и обе женщины, глубоко задумавшись, пытались найти на него ответ.
Цецилия позвала Хулито, и юн убежал.
— Мальчик должен жить с тобой, — наконец сказала Амаранта. — Алонсо наносил нам визиты, не более. Он будет наносить их и тебе. Ты ведь не откажешь ему в этом?
— Нет, конечно, — ответила Пилар.
— Алонсо поможет вам снять квартиру и обставить комнату Хулито так, как он привык. Для ребенка много значит привычная атмосфера.
Пилар опять согласно и благодарно кивнула.
Они вошли в дом и сели за скудную трапезу, которую приготовила Цецилия. Им было хорошо вместе. Предстоящая разлука не страшила. Они испытывали взаимное доверие и нуждались друг в друге, а что могло значить расстояние по сравнению с их возникшей сердечной близостью?
После ужина Хулито заснул. Прилегла и Цецилия, постелив на полу соломы для обеих женщин, но они и не думали спать.
Амаранта рассказывала Пилар о маленьком Хулито, о его болезнях, привычках, особенностях характера. И Пилар уже лучше представляла себе своего сына. О чем-то она интуитивно догадывалась, в чем-то узнавала себя.
Амаранта говорила, чего ей хотелось для мальчика, чего она от него добивалась, чему учила.
О многом они переговорили в эту ночь, и о многом им предстояло еще говорить, потому что у них был общий сын, и обе они были озабочены его судьбой.
С удивлением глядя на светлеющее окно, женщины поняли, что приближается утро.
— Я напишу Алонсо письмо, — сказала Амаранта. — Раньше я не
И Пилар заснула, но спала она на этот раз без снов.
Хозяйка гостиницы все медлила и медлила запирать дверь. Все прислушивалась, и каждый шорох казался ей шумом шагов возвращающейся постоялицы. Но так и не дождалась она Пилар.
— И эта пропала, — с тяжелым сердцем запирая дверь, думала хозяйка гостиницы. — Что за наваждение такое? Что за напасть? А может, она уже с утра дурное что задумала? Потому и была такая веселая. Сходила на источник, помолилась и ухнула в пропасть? Или все-таки у монашки заночевала? — пришла ей в голову мысль. И она тут же себе ответила: — Нет, вряд ли. Не впускает никого монашка. Сколько живу, никогда такого не было.
Ночь она провела беспокойную, и утром все валилось у нее из рук. Придется заявлять в полицию. А как иначе? Вещи-то бедняжки тут остались. Вот горе, так горе. Те хоть расплатились, все забрали да и ушли. А эта ведь и денег не заплатила. Да Бог с ними, с деньгами! Лишь бы осталась жива-здорова!
Но на это хозяйка уже не надеялась.
Каково же было ее изумление, когда около полудня она увидела шагающую по тропинке Пилар, да не одну, а с мальчиком!
— Пресвятая Богородица! — перекрестилась она. — Да не с того ли света вы его вытащили?
Пилар, видя потрясение и даже испуг хозяйки, не могла не улыбнуться.
— Живые мы, живые, не призраки.
Хозяйка, не отрывая глаз, смотрела на Хулито, и лицо ее медленно расплывалось в улыбке.
— Живой! — воскликнула она, бросаясь к мальчику. — Вот радость-то! Живой!
Она ощупывала и теребила мальчика, заглядывая ему в глаза. Хулито не ждал столь бурной встречи, и ему стало очень смешно.
— Похудел, но будто крепче стал и повзрослел даже, — сделала заключение хозяйка. — Ну идемте в дом, есть пора! Пока подавать буду, рассказывайте.
Она не стеснялась расспрашивать, пережитые волнения давали ей на это право.
— Сестра моя занемогла, и приютила их монашенка Цецилия, там они все это время и жили. Я, как пришла к источнику, так их и увидела, — рассказывала Пилар. — Сестра пока тут, у вас останется, ей в городе плохо. А мальчика я с собой увезу. И сообщить ничего о себе сестра не могла, уж больно ей худо было.
Ну вот все и выяснилось к общей радости. И всем стало на душе легко. Даже монахиня Цецилия предстала теперь в другом свете: не с одним только несчастьем, значит, она имеет дело, а и выздороветь у нее можно.
Задерживаться Пилар и Хулито не стали, путь предстоял долгий. Хотя Пилар предполагала, что до Мадрида они доберутся завтра, а сегодня дорогой заночуют в гостинице.
Наняли им и тут тележку, вниз не вверх — спустились быстро. Порадовали доброй вестью хозяина кафе, — он все в себя прийти не мог от изумления, и долго еще качал головой да потирал руки. Будет ему теперь что рассказывать постояльцам. Ведь такие истории раз в сто лет случаются!