Запретный поцелуй. Тайна дебютантки

Крымова Вероника Васильевна

Я ждала другого. Того, кто жил в моих мыслях как огонь — необузданный, опасный, но такой манящий. Того, которого я знала всего пару недель, но в ком уже видела нечто большее, чем случайного человека в моей жизни.

На самом деле, нелепо было надеяться, что Эйден появится прямо сейчас, посреди городской площади, на виду у полиции и прохожих, чтобы быть рядом со мной в суде. Я не видела его уже несколько дней, с того самого момента, когда мы расстались в разрушенной кондитерской.

– Добрый день, — поздоровалась я, обращаясь к Освальду.

– Вы ожидали увидеть кого-то другого? — спросил он, и я почувствовала, как разочарование, мелькнувшее в моём взгляде, не ускользнуло от его внимания.

– Если вы про… хм… доктора Кларка, то я…

–

Он не Дуглас Кларк, — перебил молодой полисмен, его голос прозвучал неожиданно резким, даже раздражённым.

– Да… понимаю, просто не знаю, как его назвать, — пролепетала я, подбирая слова.

– Мерзавец. Проходимец. — мистер Фарелл подбросил яркие эпитеты, и я ощутила, как растёт напряжение.

– Вы его совсем не знаете, это не так,- горячо запротестовала я, но тут же прикусила язык. Нельзя выдавать его настоящее имя, Эйден открылся мне, а я…в общем мне следует молчать.

– Кристель, вы слишком наивны, — сказал он с усмешкой. — Какой-то аферист сыграл на ваших чувствах, втерся в доверие, а вы… неужели не раскусили его игру, поверили лживым словам?

Я вынужденно опустила глаза, сжимая ручку зонтика.

В городе не утихал скандал. Вечерние газеты разлетались с кричащими заголовками, каждый из которых соревновался за внимание читателей, подробно описывая ужасное происшествие. Мисс Мэйзи Спаркл, напуганная и взволнованная, поспешила в полицейский участок. Она решила честно признаться, что заключение о браке было выписано уже после смерти доктора. По её словам, именно данный факт и стал причиной того, что мошенник, присвоил личность покойного, чтобы вынудить богатую наследницу поделиться деньгами.

Это была официальная версия, которую мой дядя Максимилиан активно поддержал, используя свои связи в городе. Все жалели глупую, наивную девицу, но никто не знал, как было на самом деле, кроме нас с Эйденом.

Я не могла ничего возразить против этих сплетен. Любая попытка рассказать правду была бы равносильна предательству. Слишком многое нужно было скрыть: и настоящую личность мага, и цель его приезда в наш город. Эйден не зря хранил свои тайны. Поэтому я молчала. Молчала, сжимая руки в беспомощном жесте, наблюдая, как сплетённая ложь заволакивает город, как густой туман, и понимала, что всё это делается ради его безопасности.

Новость о том, что меня хотели убить - как-то незаметно отошла на второй план. Но не для меня. Итана Барнса арестовали, контроль за расследованием дела взял на себя Освальд, он же сообщил мне, что лично сопроводит помощника профессора в тюрьму временного содержания для магических заключенных.

Итану Барнсу как и мне не повезло родиться фрилом, вернее он считал себя таковым, до своей встречи с Лоуренсом Элмерзом. Профессор долгое время исследовал теорию существования двух магических стихий в одном теле, основываясь на древнем трактате. В нём упоминалась история о чудесном исцелении с помощью ритуала, который позволял передавать магию одного мага в тело другого, готового пожертвовать своей жизнью.

Вдохновившись теорией дуализма, Итан - блестящий зельевар и подающий надежды студент, волей судьбы вынужденный умереть в расцвете лет, уцепился за возможность не только жить дальше, но и полноценно пользоваться магией. К сожалению, исследования профессора не принесли результат, по крайней мере того, на который все рассчитывали. Девушка-доброволец погибла, дальнейшие исследования запретили, а Итан отчаявшись, решил воспользоваться тем самым древним ритуалом, чтобы передать одну из конфликтующих магических стихий другому магу. Осталось найти жертву. Выбор пал на меня, в его мыслях я и так бы вскоре умерла и видимо так его совесть оставалась бы чиста перед высшими силами. Но с самого начала все пошло не по плану. Для ритуала требовался редкий ингредиент — давно исчезнувшее растение. Итан обнаружил его в достаточно неожиданном месте: опытном взглядом он определил, что украшения из листьев на статуе чародейки Гелиоры - на самом деле настоящие, только обработаны специальным раствором, имитирующим

мрамор. Не церемонясь, он разрушил часть венка, и это не ускользнуло от профессора. Поняв, что его помощник замышляет что-то неладное, Лоуренс попытался его остановить. Но Итан уже был охвачен жгучим предвкушением избавиться от стоявшего за его спиной жнеца смерти и решился на крайний шаг — убил своего наставника и инсценировал его гибель как несчастный случай. После убийства учителя, Барнса уже было не остановить. Он приехал в мой город и старательно выслеживал, рассчитывая вновь замаскировать всё как случайность, дабы не привлекать внимания полиции. Барнс действовал цинично и хладнокровно, подождал, когда я выйду в сад и стал колдовать, но, к несчастью, в этот момент там появились мои родители, что, впрочем, его не остановило. Ритуал уже начался. Отправив в меня часть своей магии – он тем самым создал мощный энергетический взрыв. Все подумали, что это был всплеск магии фрила, даже я сама так считала - и вновь Итан Барнс вышел сухим из воды. Казалось все позади, он добился своего, получил жизнь и магию, но всё изменилось, когда я приехала в академию. Секретарь ректора Оливия Милс, его любовница и сообщница, незамедлительно сообщила ему о нашем визите. Встревоженный Итан отправился к дому профессора, где мы в это время беседовали с племянниц ей Элмерза, а после последовал за нами до поезда и организовал крушение, но третье преступление, вопреки его ожиданиям, не принесло результата. Я снова выжила. В этот момент Итан начал сходить с ума от паранойи. Всё, что он так отчаянно пытался получить — магия и спокойная жизнь — ускользало от него. Его преступления вели к неминуемому наказанию. Барнс решил, что может избежать этого, совершив ещё один ужасный поступок — попытаться убить меня в кондитерской. Но за это он и поплатился свободой.

Обо всем этом мне рассказал Освальд, который вел допрос негодяя. Он вообще проявил себя весьма учтиво, каждый день заезжал с новостями, даже однажды принес разноцветные петушки на палочке для девочек, а мне записи профессора Элмерза, которые конфисковали у Барнса дома. Его сообщницу тоже кстати арестовали.

– Я пришел вас поддержать, сегодня такой день…почему вы стоите здесь, а не находитесь в здании?
– поинтересовался Освальд, его очки блеснули на солнце, отбрасывая блики на его чёрные глаза.

– Решила подышать свежим воздухом, не хочу идти находиться под одной крышей со своими родственниками. Говорят лорд Максимилиан даже запищал от восторга, узнав о скандальном разоблачении. Он и не мог мечтать, о том, что на его улице прольется благословенный дождь. Фиктивный брак с целью избавиться от опекуна. Вздорная шалость глупой девчонки. Правосудие признает его незаконным, а значит уже не имеет смысла идти в зал суда. Зачем? Лишний повод поглумиться надо мной…И так уже все ясно, а у меня нет желания лицезреть довольные лица четы Лефевр.

– Этот…ну…его уже увезли? – осторожно спросила я.

– Мистер Барнс достаточно занятный персонаж,- вместо ответа заявил Освальд.- Мотивы его преступлений понятны - желание сохранить свою жизнь. Как думаете, может ли данное обстоятельство служить оправданием его поступков?

– Это вы меня спрашиваете?
– ахнула я.

– Вы заинтересованное лицо, вас эта ситуация коснулась лично. Но если абстрагироваться и посмотреть со стороны?

– Ничья жизнь не стоит того, чтобы жертвовать другими ради своего спасения.

– А если речь идет о мести?

Я недоуменно уставилась на молодого полисмена.

– Спокойствие вашей души стоит того, чтобы... хм... Ну, мало ли что случается в дороге, аварии, к примеру. Итан Барнс ведь может и не доехать до места назначения. Что ему грозит? Пожизненное заключение. А ведь он не достоин жить.

Я не понимала к чему эти вопросы, что мистер Фарелл хочет от меня услышать? Что я мечтаю разорвать Барнса в клочья, уничтожить, сжечь, как он испепелил мою жизнь? Я уже хотела было высказать всё это Освальду, но вспомнила слова Эйдена и, чуть помедлив, сказала: