Запретный поцелуй. Тайна дебютантки
Шрифт:
Она осела на софу, словно готовилась потерять сознание. Девочки смотрели на неё широко раскрытыми глазами, а экономка, стоявшая позади, лишь скептически приподняла бровь.
– Мамочка, ты в порядке? — взволнованно спросила Лавиния.
– Конечно нет! Разве не видишь? Я сейчас умру от разрыва сердца. Мне не хватает воздуха!
Но прежде, чем мы успели что-то предпринять, из стены медленно выплыл призрак леди Дарлы. Её прозрачная фигура мерцала ярким голыбым светом, а на лице играла насмешливая улыбка.
– Что за сцены, Эстелла? — спросила
Мадам Дюбуа побледнела и с широко раскрытыми глазами уставилась на призрачную фигуру.
– Ах! Это снова ты! — наконец выдавила она, прижимая к груди кисет с нюхательной солью.
– Конечно, я. Ты так убедительно изображаешь несчастную старушку, что я решила немного взбодрить тебя, — лукаво заметила Дарла, наклоняясь ближе.
– Прочь! Прочь от меня! — взвизгнула бабушка, забыв о своей «слабости». Она ловко вскочила на ноги и, ни разу не обернувшись, выбежала из коридора, даже споткнувшись о край ковра, она не замедлила шаг.
– У матушки такое слабое здоровье, её нельзя оставлять одну, — с грустью проговорила Лавиния и поспешила за родительницей.
– Старая манипуляторша, — фыркнула леди Дарла, наблюдая за убегающей фигурой. — Я уже жалею, что раньше не появилась в этом доме. Я думала, что нужно заботиться о Карине, но упустила из вида другую внучку — Лавинию. Эта грымза держит её возле себя, не позволяя сделать ни шага.
– Интересно, почему тётя не вышла замуж? — пробормотала я, не сдержав любопытства.
– А ты сомневаешься в истинной причине? — усмехнулась прабабушка.
– Держу пари, Эстелла разогнала всех женихов Лавинии после побега Карины. Ей нужно было оставить хотя бы одну дочь под контролем. Она словно вампир, пьёт всю энергию и радость вокруг, превращая красочный мир в серый и чопорный.
Я не нашла, что ответить. Судя по всему, она была права. Я сама старалась избегать лишнего общения с бабушкой, но прямые распоряжения игнорировать не могла. Вот и сегодня вечером мне объявили, что мы выезжаем на прогулку.
Наверно в глубине души я все же надеялась наладить более теплое общение с бабушку, ну мало ли, вдруг она жалеет о том, что все эти годы знать нас не желала, но тщательно скрывает свои истинные чувства? В любом случае, я согласилась и даже выполнила её просьбу нарядиться в новое платье из изумрудного бархата и крошечную кокетливую шляпу с бутонами фетровых алых роз . Признаться, несмотря на склочный характер, вкус у мадам Дюбуа был безупречным. Недавно нас посетила модистка, снимала мерки и помогала выбирать фасоны для бального платья. Когда я показывала понравившуюся картинку в модном журнале, бабушка мило улыбалась, но диктовала модистке совершенно другие модели. Ну и ладно, наряды меня не особо интересовали, у меня сейчас были дела поважнее.
Открытый экипаж подкатил к парадному входу, сверкая лакированными дверцами и блестящими колесами. Эстелла села первой, грациозно поправив шляпу с перьями, за ней поднялась и я. Но как только карета тронулась,
– Что происходит? — удивилась я.
– Ах, чуть не забыла, — улыбнулась бабушка с видом заговорщика. — К нам присоединится один благородный молодой человек.
Дверца кареты открылась, и внутрь поднялся мужчина лет двадцати восьми. Он был одет слишком вычурно для прогулки: идеально выглаженный фрак, блестящие ботинки, а на пальце — перстень с огромным камнем, настолько большим, что казался фальшивым.
– Позвольте представить, Кристель, это лорд Себастьян Бринли. Прекрасный джентльмен из уважаемой семьи.
– Весьма рад, леди Кристель, — промурлыкал он, присаживаясь рядом и слегка склоняя голову. — Я слышал о ваших достоинствах. Вы, несомненно, жемчужина столицы.
Я едва удержалась от того, чтобы закатить глаза. Его манеры были гротескно- галантными, а голос — приторно сладким.
– Очень приятно, — сухо ответила я, стараясь сохранять нейтральное выражение лица.
По мере того, как прогулка продолжалась, лорд Себастьян не переставал говорить. И, увы, всё, о чём он поведал, сводилось к восхвалению самого себя.
– Вы знаете, моя коллекция антикварных тростей считается одной из лучших в стране, — с пафосом произнёс он, поправляя манжет.
– Правда? — тихо пробормотала я, разглядывая улицу.
– Да, и ещё… — начал он, но тут я не выдержала.
– Простите, лорд Бринли, — перебила я. — А вы всегда так много говорите о себе, или это особенность сегодняшнего дня?
Лицо молодого человека вытянулся от удивления, он моргнул, а затем перевёл взгляд на леди Дюбуа, та в свою очередь приподняла брови и сжала губы, выражая мне своё недовольство.
В парке куда мы направлялись, царило необычное оживление. На главной аллее, ведущей к памятнику королеве, собралась толпа молодых женщин. Девушки держали в руках плакаты с надписями: "Справедливую оплату труда!" и "Остановите убийственное производство!"
– Госпожа, дальше ехать нельзя, всё огорожено, — сообщил кучер, останавливая экипаж.
– Что происходит? — недовольно пробурчала Эстелла.
– Забастовка, леди.
Толпа бастующих работниц фабрики говорила громко и эмоционально. Они объясняли прохожим, что их работа на производстве фурнитуры для мебели была не только тяжёлой и низкооплачиваемой, но и смертельно опасной.
– На фабрике используют химические растворы, от которых мы кашляем кровью! — выкрикнула одна из девушек, чья худая фигура и болезненный вид красноречиво подтверждали её слова. — А нашему хозяину всё равно! Ему важнее прибыль!
– Моя сестра умерла из-за этих испарений! — с горечью добавила другая девушка.
– Мы хотим работать, но не ценой наших жизней! — поддержала их ещё одна, высоко подняв кулак.
– Всё им неймётся, бездельникам, лишь бы от труда отлынивать, — брезгливо заявил лорд Себастьян. — Разворачивайте экипаж, лучше уехать отсюда подальше. Здесь дурно пахнет.