Застывший Бог
Шрифт:
– А ху..? – Уже напрямую спросил Будяков, о заветном русском трехбуквенном слове.
– Ну и ..уй. Тоже слово старое. Вообще этот причиндал у предков очень важным считался, потому что без него бы людской род прекратился. Поэтому ему десятки всяких разных названий придумывали. В основном все названия происходили от нескольких наблюдений. Первое – когда дядька видит женщину, у него этот привес в размерах увеличивается и растет. А еще поскольку когда дядька тычет в женщину своим отростком в первый раз, то идет кровь...
– У мужчины? – Округлил глаза Скворцов.
– Да нет, у женщины, балда! У них там такая специальная одноразовая предохранительная пленка есть, как
Кстати, у человека из организма еще кое что вырастает и может ранить – зубы. Происходит слово зуб от “Зебати” и означало “выступать, расти”, (отсюда же и наше старое “зябь” – распаханное с осени поле готовое весной принять и вырастить зерно). По звучанию кстати сходно с индийским “йабати” и индоевропейским “йеб”, которое имет такой же смысл как и у нас – совершать это самое, засевать свое зерно туды, – в женщину... Поэтому у части наших предков слова сходные с “зуб” тоже означали половой отросток. В санскрите еще одно из названий причиндала – “зепа”, “зефа”, “запа”. У арабов – хоть они нам и не предки, но нахватались – в некоторых областях слово “зобб” означает то же самое. А еще...
Меня прервал пронзительный звук школьного звонка. Пора на очередной урок. Я вместе с ребятами потянулся к классу.
– Потом, потом все дораскажешь – шепнул мне Марик Мартынов. Ребята согласно закивали.
С тех пор мой авторитет среди ребят вырос безмерно.
Хотя я и не очень понимал, – почему.
И все же, хотя я и знал примерно происхождение тех или иных слов, даже тех, которые считались для детей неприличными, мои представления о амурных делах были весьма ограничены. Это меня как-то раз и подвело, – вышла мне боком давнишняя шуточка тетушки Альды...
...Пацаны увлеченно возились у крана не замечая меня. Они были больше, учились на класса-три четыре старше. За несколько секунд до этого я открыл дверь в школьный туалет, и обнаружил там компанию из трех деятелей. Один держал кран обхватив за горлышко, а другой поддерживал под краном раздувшийся резиновый полупрозрачный бурдюк, в котором тяжело переваливалась налитая вода. Третий пацан суетился рядом, и тихонько подхихикивал. Ровно до того момента как заметил меня застывшего в дверях. Тут он хихикать и перестал, и мотнул головой рыжему, который по всему был заводилой.
Рыжий обернулся ко мне, и сделал свирепое лицо.
– Слышь, мелкота. Закрой глаза и завали хлебало. Никому ни гу-гу. Расскажешь кому об нас, – прибью. Везде поймаю.
– Я не мелкота, – возмутился я. – А чего вы делаете?
Пацаны переглянулись.
– Чего ты с ним треплешься, Жиндос? – Вставился худой. Державший беременную водой резинку. – Он же даже не знает чего это за штука.
– Знаю я что это за штука. – Рассердился
– От ты нифига малёк такой продвинутый! – Восхитился худой. – Ты это откуда такое знаешь?
– Знакомая путана рассказала, – похвалился я. – И показала, как правильно надевать.
Нижние челюсти у пацанов отпали вниз.
Водоносные гандоны мы бросали с крыши уже все вчетвером. Бомбы спланировали как надо, и физкультура пятиклашек во внутреннем дворе прервалась минут на пять, пока мокрые девчонки прекратили вопить, а пузатый физрук грозить в сторону пустой крыши ужасными карами, вперемешку с мужественно задавленными матюгами. И все же нас отловили. Рыжая Танька из третьего Б, состоявшая из двух огромных бантов, веснушек, и отчаянной вредности, увидела нас, когда мы четверо спускались с крыши, и заложила с нескрываемым удовольствием. Мой дневник украсился могучим двояком. Деду классная руководительница позвонила тут же, и сказала что бы сегодня он прибыл вместе с моей бабушкой для разбирательства.
Бабки у меня никакой не было, это дед только когда меня в школу устраивал, рассказал что она якобы есть, будто бы полная семья. Поэтому было ясно что дед приедет один, а вот что он мне потом скажет дома... Моя душа была предчувствием полна, равно как и пятая точка, на которой я ерзал на задней парте в классе. Компанию мне составляла сидящая за учительским столом Марина Григорьевна, – наша классная руководительница, – пышнотелая мегера лет пятидесяти, и по совместительству учительница русского языка и летературы. Лучи солнца, светившие в окна, прокладывали по рядам парт и стенам класса резкие границы света и тени. Григорьевна проверяла дневники. Я, выполнив работы по классу, – не пропадать же времени – мучил домашнее задание. В это время и раздался очень вежливый стук в дверь.
– Здравствуйте, – в дверь деликатно просунулся нос деда. – Разрешите?..
– А вы?.. – Придерживая рукой очки воззрилась на него учителка.
– Клевцов я, Глеб Владимирович, – Плавно затекая в кабинет известил дед, и махнул на меня рукой . – Дед вот этого вот обалдуя.
– Ага, – Положила руки на стол классная, – а жена ваша где? Я вас обоих вызывала.
– Как же... – запыхтел дед. – Тут она со мной. – И обернувшись к двери замахал. – Заходи, заходи старуха.
Я заинтересованно уставился на дверь, откуда вослед за дедом вошла... Альда! Только я не сразу смог узнать знакомую мне красивую статную женщину в этой ужатой ссутуленной старушке в круглых очках, с узелочком седых волос на макушке. В руках тетушка Альда очень благообразно и трогательно сжимала небольшую сумочку. Вообще и Альда и дед сейчас вместе составляли удивительно гармоничную картину, которую смело можно было вешать в рамочку под названием “старости честное зерцало”.
– Проходите, проходите, присаживайтесь. – Махнула рукой классная, и дождавшись пока дед с Альдой умостились на первой парте, сурово сказала. – Я Марина Григорьевна, Мишина классная руководительница. Знаете, что натворил ваш внук?
– Что? – Подавшись вперед вопросил дед.
– Вместе с группой учеников старших классов, – начала чеканить Маринв Григорьевна, – ваш внук забрался на крышу школы, и сбросил оттуда на учащихся учениц пятого класса наполненные водой.... – тут голос учительницы на мгновение дрогнул – резиново-эластичные изделия, предназначенные для предохранения и планирования семьи!