Затишье перед Бурей

Корбут А. Т.

– Он был в ярости, - пожал плечами Ромул.

Он стал расстегивать дублет, рубаху под ним.

– Но он ничего не сможет сделать. В конце концов, когда я стану королем, могу брать в жены хоть служанок. И никто мне не указ.

Анаэль робко улыбнулась.

Ромул подошел ближе. Он был высок, и Анаэль доставала ему только до груди. А теперь, когда она сидела, он казался еще выше. Кронпринц взял ее лицо двумя руками и приподнял, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Ты моя жена, - сказал он.
– И ничто не разлучит нас.

Она кивнула. Принц помолчал, глядя на ее заплаканные

голубые глаза, бледную кожу и синие губы. Не было холодно, было страшно.

«Будет ли первая брачная ночь?»

Анаэль была юна по меркам эльфов, и если она считала себя взрослой для книг о любви, то не считала таковой для этого.

Он будто бы прочитал ее мысли.

– Я не буду настаивать, - покачал он головой.
– Если ты этого не хочешь, то я подожду. Подожду, пока ты сама мне об этом не скажешь.

Анаэль закрыла глаза, попыталась вздохнуть, но от его близости захватывало дух. Он ей нравился, не так, как Долан. Долан был другим, он был романтичным, невинным. Он знал, что между ними ничего не может быть, однако все равно ухаживал, все равно шептал приятные слова на ухо, гладил волосы. А Ромул... Она боялась его. Он был похож на Ричарда и внешне, и характером. Но он обещал... Обещал исправиться. И даже сейчас принц ставил ее, как равную себе. Не принижал, как женщину, как эльфку. Он считался с ней. И заслуживал уважения.

Ей нужно время, чтобы привыкнуть к нему. И чтобы помочь ему стать тем королем, каким его хочет видеть ее отец.

– Я согласна, - прошептала она.
– Ромул, я хочу... сейчас.

Наутро она встала раньше Ромула. Не стала будить его, оделась и решила проведать отца. Мысль о его предстоящей казне страшили ее и не укладывались в голове. Ее пустили без вопросов, завидев еще, как она спускается по лестнице.

Отец сидел в камере на холодном полу. В его глазах не было страха, он даже искренне улыбнулся, когда увидел дочь. Он увидел браслет на запястье и засиял.

– Умница, - сказал он.
– Наклонись.

Девочка наклонилась, и эльфский король поцеловал ее в лоб.

– Не горюй по мне. Все так, как должно было случиться.

– Но ты хотел только моей свадьбы, а не своей казни!.. Начнется война.

– Да, поэтому береги себя, - сказал Ликорис и откинулся на стену.
– А теперь иди, дитя. Присмотри за Линэль и Иллором, ибо их отсюда никуда не отпустят.

Король Ликорис стоял в компании двух рыцарей с кандалами на запястьях и в одеждах, в каких его и бросили в темницу. Его не умыли, не одели. В этом не было нужды для казни. Его лицо не искажала печаль. Эльфы иначе относились к смерти, прожив несколько сотен лет.

Они собрались на главной площади, не у церкви. В Саммердоре преступников, чья смерть должна была быть увидена сотнями, казнили на ступенях храмов. Здесь все иначе. Кровь осквернит церковь, тем более эльфская.

Ромул стоял рядом с девочкой, держал ее за руку, пока она не закрыла ими лицо. Он поддерживал ее, и лицо его сводила скорбь. Однако Фокстрота объявили убийцей младшего Дана, которого кронпринц любил.

Гремел колокол, звал как можно больше людей собраться на площади и лицезреть новое правосудие короля. Толпа говорила, и их слова гулом

стояли в ушах принцессы. Анаэль смотрела на отца и молилась Богам, старалась не заплакать и крепче сжимала руку своего мужа.

Отряд рыцарей в темно-серых с синим панцирях сдерживал натиск толпы. Среди них Анаэль нашла Гарона, который, должно быть, радовался предстоящей смерти убийцы его семьи. Но на его лице не было ничего, кроме хмурости. Он заметил взгляд Анаэль, кивнул ей. Девочка не поняла, что это значит.

Линэль и Иллору не позволили даже попрощаться с отцом, а на казнь и вовсе не пустили. Анаэль знала, что сейчас они сидят в комнате, сестра прижимает брата к себе, успокаивает, а сама через закрытое окно слышит крики толпы и звон колокола.

Колокол перестал бить, и толпа стихла. Король Ричард сделал шаг из-за рыцарей, огляделся и посмотрел на старого друга.

– Ликорис Фокстрот был для меня старым другом, в верности которого я не мог сомневаться. Вместе с ним мы победили Снорре Эленстоуна, были готовы заключить мир, связав узами брака наших детей, Ромула и Анаэль, - девочка затаила дыхание. Что он говорил? Зачем лжет?
– но только Богу известно, почему Ликорис решил убить моего младшего сына, Лукаса. Каан не учил нас мстить, поэтому я не трону его детей. Каан не учил милосердию, он учил справедливости. И покуда я ваш король - ни одна измена не будет прощена!

Он помедлил, посмотрел на старого друга. Тот молчал, не пытался ничего доказать, не пытался защищаться или отпираться. Анаэль подумала, может, он и правда убил Лукаса? Но для чего?

Ричард махнул рукой, рыцарь больно ударил эльфского короля в спину и тот упал на колени перед плахой. Он отпустил голову, шею его покрывали рыжие, немного спутанные волосы. Палач в черной маске с дырками для глаз и рта, высокий и крепкий мужчина, достал большой топор и занес его над головой.

Анаэль закричала, бросилась к отцу, но Ромул крепко схватил ее за талию и отвел за колону рыцарей.

– Тише, - шептал он ей, - ты ничего не изменишь.

Муж прижал ее к себе так крепко, будто бы боялся потерять. Анаэль зарыдала, заливаясь слезами. Камзол на груди Ромула намок. Послышался шум, и по толпе пронесся легкий вздох. Через мгновение Анаэль почувствовала, как дрожит земля. Услышала крик людей. Они кричали в честь короля Ричарда, кричали за погибель нелюдей.

Но Анаэль уже ничего не могла поделать.

Хэммингс XI

Вечером юноша не пошел на последние уроки. Толгруф желал с ним побеседовать наедине.

Молодой маг шагал по коридорам, где на редких скамейках сидели ученики. Внешне он казался спокойным, но внутри его разрывало. Особенно от взглядов, которые так и осуждали его за глаза и шрам на лбу. Будто бы это было каким-то позорным клеймом.

Вентан и Везера избегали его вовсе, Альмераан пытался что-то рычать, но стоило Хэммо просто посмотреть на него, как тот презренно отворачивался. Это не нравилось ему, не о такой жизни он мечтал. Он надеялся, что у него тут появиться друзья. Но никого, кроме Брана он так и не нашел. Может, дело и правда в их странности?