Затмение: Корона
Шрифт:
Да как смеют они так с ним обходиться. С ним, равному да Винчи, Ньютону, Менделю. С гением. Как смеют они вести себя с ним, будто с полукровкой, с грязным вогом, который волею случая вскарабкался по служебной лестнице.
Он им сейчас покажет. Он им покажет, где раки зимуют.
Он сохранил достаточное самообладание, чтобы сперва нахлобучить на голову защитный шлем, а уж потом разбить ампулу с универсальным вирусом в кафетерии, куда коллеги как раз выскочили перекусить. Он испытал колоссальное наслаждение, наблюдая за немедленным эффектом вируса (такой
Как плюются кровью и дохнут.
Но потом оказалось, что и он сам немного просчитался с защитным шлемом.
Ой, чёрт.
Париж, старая станция метро
— Я эту штуку в туннелях подстрелил, — сказал Роузлэнд.
Он держал в руке что-то вроде разбитых электронных часов. Алюминий, кремний, стекло, микромоторчики; машинка размером с птичку умещалась на ладони.
— Это птица-соглядатай, — сказал Стейнфельд. — Где ты её заметил?
Тут вошёл Торренс и оглядел наблюдательный пост.
— Вы не видели Пазолини? Она опаздывает на вахту. Нетипично для неё.
Стейнфельд не сводил глаз с птицы.
— Пазолини? Нет. Ты лучше на это глянь, Дэн. Смотри, какую перепёлочку Роузлэнд подстрелил.
— Значит, это и был тот выстрел? Я думал, снова какую-то трубу с дерьмом прорвало. Ну да, дроноптичка. Чёрт. Может, пора сматываться отсюда? Они тебя заметили?
Роузлэнд покачал головой.
— Она летала в четверти мили отсюда по туннелю, по ту сторону баррикады. А я стоял на часах, и мне показалось, какой-то звук... я взглянул через баррикаду и увидел, как она там летает. Я её сзади подстрелил. Они подумают, птичка просто на стену налетела или ещё что. Они их, наверное, уже много потеряли, птички же всё время глючат.
— Баррикада хорошо закамуфлирована, — кивнул Стейнфельд. — Она неотличима от груды обломков после попадания ракеты.
— Но они подбираются всё ближе, — заметил Роузлэнд.
— Промахнуться на дюйм — всё равно что на милю, — ответил Торренс. — Где Пазолини?
— Я честно не знаю, — сказал Стейнфельд. — Да, наверное, скоро придётся снова сматываться. У нас тут новости. События развиваются. Милейший доктор Купер отдал концы.
— Ой, правда? — расплылся в улыбке Торренс. Его редко можно было таким увидеть.
— Беттина законтачила его барыгу. Решила проникнуть к Куперу под видом курьерши; точно просчитала, что он ни в жисть не заподозрит в ней агента. У него случился передоз армейского стимулятора агрессии. Он там всех потравил своим же собственным вирусом. S1-L. Нерасоселективным. Мы следили за происходящим, чтобы его под конец пристрелить, но не понадобилось. Он и сам случайно отравился.
— Надеюсь, насовсем, — сказал Торренс.
— Не только Купер, но и полдюжины других учёных ВА. Плюс трое ВАшников.
— Это наверняка положит
— Будем надеяться.
— Может, Смок всё же уложится в сроки, — сказал Торренс. С отсутствующим видом Торренс коснулся своего нового уха. Если не присматриваться вблизи, оно ничем не отличалось от противоположного. Оттенок кожи почти такой же. Торренс коснулся его один раз, кончиком указательного пальца.
Роузлэнд глядел на него в боязливом восхищении. Его пробила дрожь.
Какой странный сувенирчик.
Стейнфельд глянул на календарь часов.
— Хотел бы я знать, сколько у них готовых порций РСВ. Пока что работа встала — до тех пор, пока они не наберут новую команду учёных и не воспроизведут результаты по вирусным векторам.
— Это всего лишь отсрочка, — мрачно отозвался Роузлэнд. — Это случится рано или поздно.
— Где Пазолини? — в очередной раз спросил Торренс.
Двое товарищей обернулись взглянуть на него. Потом огляделись.
А и правда, где она?
ПерСт, Космическая Колония
В маленькой каюте Уитчера на Колонии находилось три женщины, все красивые и на разных этапах раздевания.
В общем-то, как на его вкус, тут было тесновато, что навевало лёгкую клаустрофобию. Он не любил находиться так близко к другим. Не так подолгу. Но, в конце концов, если уж и делить с кем-то маленькое помещение, то от Марион, Жанны и Арьи дискомфорт только приятный.
Заполняя таможенные документы при отбытии на ПерСт, он записал их административными помощницами. Прибыли они спустя долгую одинокую неделю после него.
Теперь он чувствовал себя куда безопасней.
Если говорить о телесных формах, то Арья в кремовом неглиже выглядела безукоризненно: ни отнять ни прибавить. Чудесный выбор. Но одна чашечка для неё, пожалуй, маловата. Девушка смазывала свой «вальтер», разложив рядом содержимое набора по уходу за оружием. В такой тесноте острый запах растворителей его раздражал, но сегодня важно было убедиться, что пушки исправны и наготове.
Он вспомнил, что получить разрешение провезти девушек было куда тяжелей, чем разжиться оружием. У Колонистов странные приоритеты. Ну что ж, в известном смысле это оправдывает себя. Пушки не едят, не пьют, не расходуют воздух.
Жанна мылась в душевой. Он подумал, не заглянуть ли к ней и не потереть ли спинку мочалкой. Нет, в таком настроении, как у неё сегодня с утра, к Жанне лучше не соваться.
И Марион. Марион сидела в углу, скрестив ноги, затянутая в чёрную неопреновую юбку с неопреновым же бикини, брутально подтягивавшим груди. Она смотрела по видео выступление минимонщиков.
— Нушозахерь собачья с этими минимоно-зомбаками, — пожаловалась она. Щёлкнула чёрными ногтями по стволу своего девятимиллиметрового «хеклера и коха». Но консоль не отключила.