Затмение: Полутень
Шрифт:
В ней поднялась было стеклянная преграда сопротивления: Это противоестественно, это дурная идея, тебе нельзя так, чтобы Лайла на тебя не запала, а ты на неё (а я лесби, что ли?), и в любом случае, Дэна это оттолкнёт...
Но следом взметнулась приливная волна желания и оттеснила стеклянную преграду, и оказалось, что не стекло то было, а лёд, ибо под напором тёплого солёного ощущения преграда растаяла. Лайла ёрзала по её телу, прижималась к её губам своими, сочными и крупными, тёрлась о лобок Клэр своим — не очень сильно, не так, как тёрся бы мужчина, пробуя войти в женщину, а нежно, чуть присосавшись вагиной
У неё внутри зародилось непреодолимое желание и стало опускаться в промежность.
Словно ощутив рождение этой сладкой боли, Лайла оторвалась от неё — расставание с её телом стало мимолётной трагедией. Клэр омыло сладким холодным воздухом, и Лайла встала рядом с ней на колени, лаская пальцами её тело, ловя золотых рыбок в тёмных заводях его. И отправляя их себе в рот.
О нет, подумала Клэр, нельзя, не могу я...
Лайла не настаивала.
Но спустя миг Клэр обнаружила, что переворачивается набок, вжимает голову меж гладких бёдер Лайлы, доискиваясь мягкого влажного местечка между окаймлённых шерстинками лепестков. И через некоторое время по ней раскатился протяжный удар гонга, эхо которого длилось и длилось...
Казалось, минули годы, но прошёл всего час, когда дверь открылась, и чей-то силуэт обрисовался на фоне жёлтого коридорного света.
Лайла с Клэр отдохнули и как раз начали всё сызнова. Где-то, в какой-то момент, они сделали ещё по затяжке и опять стали целоваться, исследуя груди друг друга с удовлетворённой неспешностью полной расслабленности.
Тут кто-то распахнул дверь. Клэр приподнялась на постели и посмотрела туда. Это был Дэн. Остроглаз. Торренс. Он смотрел на них.
Стоял и смотрел, будто не в силах поверить, что это случилось с ним по второму кругу. А может, просто не ожидал, что в этот раз тут окажется Лайла.
— Ну сколько раз, — едва ворочая языком, пробормотала Клэр, — он будет сюда врываться, пока я с другими? Это же смешно. Тут вообще у кого-то есть привычка стучать в дверь? — Она осела на койку и захихикала.
Спустя мгновение Торренс закрыл дверь, и шаги его затихли в коридоре.
— Бедняга Торренс, — молвила Клэр, внезапно охваченная вселенской грустью.
Лайла обняла её и стала утешать.
• 11 •
Мерино, где-то на Карибах
— Предоставленные Стоунером файлы, в сущности, полны натяжек, — говорил Уитчер. — Но они полезны. Нам это поможет. Разумеется, ЦРУ станет утверждать, что данные сфальсифицированы. Но вот это, — он постучал по экрану, — это они отрицать не возьмутся.
— Они могут заявить, что запись
— Мы им муравейник в постель подбросим, — согласился Уитчер. — Масс-медиа ВА пока ещё не полностью контролирует.
Смок с Уитчером стояли в конференц-зале перед лекционным дисплеем размером с аудиторную доску. На Мерино выдался прохладный вечер, но даже в одиннадцать часов остров был полон жизни. Они слышали лязг оружия свежей смены, отправленной заменить часовых у дальнего забора. В предвкушении крови пищали у оконной сетки москиты.
В отдалении погромыхивала музыка, доносились обрывки песен: кто-то расслаблялся.
Смок задумался, каково это — расслабиться, сходить на вечеринку, ну, потанцевать. Смеясь и хлопая друзей по плечам, чувствуя себя совершенно непринуждённо. Он так не умел и завидовал тем, кто умеет. Он вспомнил про Алюэтт; девочка уже спала, и он затосковал по ней.
Мысли его торопливо вернулись к приоритетным задачам. Он снова обернулся к экрану; ворон на его плече хрипло каркнул и встопорщил перья. Смок и ворон задумчиво наблюдали, как на большом видеомониторе дюймовой толщины проявляется неподвижное изображение.
На экране возникла президент Соединённых Штатов. Анна Бестер, американская Мэгги Тэтчер, на снежном поле, в коричнево-рыжем плаще, коричневом же деловом костюме и высоких золотистых сапогах. Рядом — толстяк в похожем на плащ-палатку белом макинтоше; она ему что-то настойчиво втолковывала. В облике президентши не было и следа обычной харизмы, всё под контролем-и я с уверенностью смотрю в будущее-вопреки-сложности ситуации. Она недовольно хмурилась. От этого черты её подлинного возраста проступали под лицевой подтяжкой.
Толстяка звали Сэквилль-Уэст, и он был главой службы безопасности международной корпорации охранных услуг «Второй Альянс». Уитчер прозвал его «великим инквизитором» ВА.
Уитчер нажал кнопку, и ролик ожил. Словно по велению хореографа, президентша и Сэквилль-Уэст пришли в движение и зашагали по снежной дорожке нога в ногу. Картинка слегка смазывалась; камера отъехала на более широкий угол, показав двух агентов Секретной службы. Агенты выглядели так же, как поколения их предшественников — безликие существа в тёмных очках. Старомодные очки стали тотемом их организации, подобным архаичному костюму британского бифитера.
— Странно, что они не заметили птицу, — пробормотал Смок. Ворон на его плече хрипло каркнул, словно соглашаясь.
Уитчер развёл руками в насмешливо-притворном удивлении.
— Моё дочернее предприятие производит лучшую подслушивающую аппаратуру на планете. И в Колонии тоже. В любом случае — погода нам благоволила: небо закрыто облаками, свет тусклый, отражений мало. Дроноптицу обработали такой штукой, мы её называем «хамелеон-спекл»: помогает сливаться с пейзажем. Кроме того, снег в маскировке подсобил. Ну и повезло, не без этого. Те два агента Секретной службы всё время пялились на лес. Они ожидали, что оттуда появятся убийцы: президентша же прогуливалась по открытой местности, без эскорта. Они в последнее время совсем нюх потеряли. Национальный скандал их чуток встряхнёт.