Затмение: Полутень
Шрифт:
Имение Клауди-Пик, север штата Нью-Йорк
— Кризис несомненен, — сказал Уотсон, — и нам придётся предпринять поспешное отступление. Но лишь на одном из фронтов.
Сэквилль-Уэст так сильно мотал круглой головой, что подбородок трясся.
— Это не отступление на одном из фронтов, а полное и разгромное поражение. Президентшу заставят уйти в отставку. Наши американские банковские счета уже заморожены. Управление внутренней безопасности ЦРУ
— Ты, кажется, опечален, — холодно заметил Уотсон, — а это забавно.
На комм-узле в имении Клауди-Пик сидели четверо, в том числе Карлтон Смит, координатор особых образовательных программ ВА, высокий, с кустистыми бровями и короткими редеющими светло-каштановыми волосами; он всегда курил трубку и едва заметно улыбался, словно все насущные проблемы можно было решить отеческим наставлением. Он был отцом Джебедайи Смита.
Уотсон и Сэквилль-Уэст присутствовали тоже, а ещё — Клаус, телохранитель Уотсона, которого тот везде за собой таскал. Клауса явно ожидало существенное продвижение по службе.
Участие в видеоконференции принимали и другие: четверо высокопоставленных администраторов ВА из разных штатов. У всех был панический или сконфуженный вид.
Уотсон, Смит, Клаус и Сэквилль-Уэст расположились за маленьким круглым столиком, который Уотсон лично притащил в комнату.
Уотсон продолжил:
— Я хочу сказать, Сэке, что ты так говоришь, словно тебя злит всё происходящее. Словно ты недоволен чужими провалами. Но ведь, Сэке, это ты у нас начальник службы безопасности, это ты дал маху, позволив себя записать в разговоре с президентшей: записать и сфотографировать при обсуждении очень деликатных вопросов. Это ты упустил Стоунера. Поэтому не удивляйся моему решению снять тебя с занимаемой должности.
Голова Сэквилля-Уэста вздёрнулась, по лицу заходили желваки.
Кожа заалела, глаза порозовели.
— И кем ты меня заменишь?
— Присутствующим здесь Клаусом. Я досконально изучил суть дела. Его проверили на экстракторе. У него превосходный послужной список в нашей службе безопасности. — И он солгал: — Он координировал действия моей охраны во Франции.
Сэквилль-Уэст обернулся к экранам.
— Господа... это неслыханно, я... из меня козла отпущения пытаются сделать... свалить на меня...
Но больше он не произнёс ничего, сбившись на нечленораздельные звуки и слюнотечение. Наверное, он увидел, как на него смотрят люди на экранах.
Уотсон встал, подошёл к двери и позвал:
— Бен?
Бен вошёл и встал за креслом Сэквилля-Уэста. У молодого человека вид был немного сконфуженный.
— Сэр, пожалуйста, пройдёмте со мной.
— Куда? — потребовал Сэквилль-Уэст.
— Ты сдашь полномочия своему преемнику, — спокойно сказал Уотсон, возвращаясь в кресло. — И уйдёшь на отдых. Бен?
Бен кивнул. Держа одну руку на прикладе пушки, другой он настойчиво коснулся плеча Сэквилля-Уэста.
Старика затрясло мелкой дрожью.
Мгновение он сидел неподвижно, надсадно дыша через рот;
Когда они вышли, Бен плотно закрыл дверь.
Уотсон грустно вздохнул, потёр ладони друг о дружку и проговорил:
— Следующий вопрос. Новые Советы сняли блокаду атлантических портов. Они просят о прекращении огня и мирных переговорах. Этот шаг всеми без исключения аналитиками расценивается как сигнал о готовности сложить оружие. Таким образом, мы получили счастливую возможность эвакуироваться из США за океан вместе со всеми нашими проектами.
Он улыбнулся Смиту.
— И, да, вместе с обитателями Колтон-сити. А также всеми подопечными вам детьми. Мы перевезём городок в Британию. Там наши позиции сильны, и, кроме того, белая раса ведь происходит именно из Европы. В каком-то смысле мы все возвращаемся на родину. Через месяц мы будем готовы провозгласить создание Организации Европейского Государственного Самоуправления.
Он выдержал театральную паузу, посмотрел на Смита с Клаусом, перевёл взгляд в камеру, которая транслировала его изображение остальным участникам совещания.
Уотсон был в этом деле не такой мастак, как Крэндалл, но пока нового Крэндалла не сфабрикуют средствами компьютерной анимации, придётся полагаться только на себя.
— Рик ныне в уединении, как вы понимаете. Он попросил меня передать его слова — полагаю, вы уже получили подписанное им заявление, удостоверяющее этот факт, — и я рад известить вас, что среди плохих новостей, градом обрушившихся на нас в последнее время, есть и новость хорошая. Новость эта такова: Европа наша, даже без натовской поддержки. Они нам больше не доверяют и не оказывают военной помощи. Но это уже и не столь важно. Мы внедрились в военную инфраструктуру всех приручённых европейских государств. Во всех странах Европы, где расквартирован наш контингент, наши люди полностью контролируют местные правительства. Спустя месяц они провозгласят ОРЕГОС, по сути — Соединённые Штаты Европы, альянс во имя защиты и единства культуры. Но это не будет демократия. Мы установим правление, основанное на политике антикоммунизма и враждебное иммигрантам, с опорой на местные националистические силы. Разумеется, новая структура выступит последовательной защитницей принципов расовой чистоты. Видите, как просто?
Смит набил табак в трубку и кивнул с видом телевизионного проповедника, которому привели в качестве аргумента цитату из Авраама Линкольна.
— Если бы мы это от Рика услышали, — сказал он, — в смысле, лично...
Он раскурил трубку, и по комнате поплыл ароматный дымок.
— В скором времени услышите. Он обратится с выступлением. Он объявит об отставке Сэквилля-Уэста, назначении Клауса на этот пост, переезде в Европу и создании ОРЕГОСа.
— О создании ОРЕГОСа, — повторил Егер. — Вы так говорите, как будто это очень просто.
Егер выступал через видеосвязь. Он был крупного сложения, тонкогубый, с мятым носом боксёра. Бывший футболист, трижды неудачно баллотировавшийся в сенат США.
Его оружейная компания разработала егернауты.
— Политическое сопротивление легитимным правительствам окажется пренебрежимо малым, — ответил Уотсон. Он вообще-то не соврал, но существенно приукрасил картинку. — А что касается маргиналов вроде НС... что ж, о них позаботятся. Клаус?
Клаус откашлялся и сплёл пальцы. Он не привык выступать в подобном кругу.