Завещание Холкрофта
Шрифт:
Хелден опустила глаза.
– В тот вечер Иоганн послал человека следить за нами. Ему хотелось выяснить, кто так интересуется Ноэлем.
Герхард сел.
– Значит, наши люди видели этого человека и подумали, что фон Тибольт встречается с эмиссаром «Детей Солнца». Это означало для них, что Холкрофт – часть «Вольфшанце». Им больше ничего и не требовалось.
– Это моя вина, – сказала Хелден. – Когда человек взял в толпе мою руку, я испугалась. Он сказал мне, чтобы я шла с ним. Он говорил по-немецки. Я подумала, он из ОДЕССЫ.
– Он был более чем далек от этого. Это был еврей
– Еврей?
Герхард коротко рассказал ей о странном кибуце в пустыне Негев.
– Это наша маленькая армия. Мы посылаем приказы, они исполняют их. Все очень просто.
Приказ должен дойти до тех мужественных мужчин, которые будут сражаться на последних баррикадах.
Хелден поняла смысл слов из письма Полковника.
– Вы направите этот приказ сейчас?
– Вы сделаете это. Недавно я упоминал доктора Литвака из больницы. У него хранится моя медицинская карточка для тех, кто проявит к ней интерес. Он один из нас. У него есть длинноволновая радиостанция, он связывается со мной ежедневно. Здесь очень опасно иметь телефон. Идите к нему ночью. Он знает код и свяжется с Хар Шхаалаф. Группа должна быть выслана в Женеву, вы скажете им, что делать. Иоганн, Кесслер, даже Ноэль Холкрофт, если не выйдет из игры, все должны быть убиты. Эти деньги не должны покидать Женеву.
– Я уговорю Ноэля.
– Надеюсь. Но все может оказаться не так просто, как вы думаете. Его прекрасно обработали. Он глубоко верит даже в реабилитацию отца, которого никогда не знал.
– Откуда вы знаете?
– От его матери. Многие годы мы считали ее частью плана Клаузена и все эти годы жили ожиданием. Но когда встретились с ней, то узнали, что она вне всего этого. Она лишь мостик, ведущий к источнику. Кто еще, кроме Ноэля Клаузена-Холкрофта, чье истинное происхождение вычеркнуто из всех документов, но не из его сознания, согласится с условиями секретности женевского документа? Нормальный человек попросил бы юридического и финансового совета. Но Холкрофт, верный своему завету, все решает сам.
– Его следует убедить, – сказала Хелден. – Он сильный человек, человек чести. Как им удалось так обработать его?
– А почему каждый убежден в правоте своего дела? – спросил старик риторически. – Мы знаем, что есть люди, которые хотели бы остановить его. Мы читали доклады из Рио. Опыт Холкрофта с Морисом Граффом, обвинения, имеющиеся в посольстве. Все это было похоже на шараду; никто не пытался убивать его в Рио, но Графф хотел, чтобы он думал именно так.
– Графф из ОДЕССЫ?
– Никоим образом. Он один из руководителей ложной «Вольфшанце»… единственной «Вольфшанце» в настоящее время. Я хотел сказать, был руководителем: он мертв.
– Что?
– Застрелен вчера человеком, оставившим записку, что это возмездие португальских евреев. Работа вашего братца, разумеется. Графф был слишком старым и сварливым. Он отслужил свое.
Хелден поставила стакан с бренди на пол. Она обязана задать этот вопрос.
– Герр Герхард, почему вы не разоблачили Женеву?
Старик взглянул на нее испытующе.
– Потому что разоблачение Женевы – это всего лишь полдела. Как только мы сделали бы это, нас бы сразу убили, что нелогично. Есть кое-что еще.
– Кое-что?
– Вторая часть. Кто
– Я передам им, – ответила Хелден. – Они найдут его. – Она отвернулась, задумавшись о другом. «Вольфшанце». Даже письмо, написанное Ноэлю Холкрофту тридцать лет назад, умоляющее и угрожающее, было частью этого чудовищного плана. «Они появляются и угрожают от имени орлов, но ведут себя как звери».
– Ноэль мог не знать этого.
– Мог. Название «Вольфшанце» внушало благоговейный страх, было символом мужества. Это единственная «Вольфшанце», с которой связывал себя Холкрофт. Он не имел представления о другой, отвратительной. Никто не знал о ней. Кроме одного человека.
– Полковника?
– Да, кроме Фалькенгейма.
– Как ему удалось спастись?
– В основном благодаря случаю. Неразберихе при установлении личности. – Герхард прошел к камину и помешал поленья кочергой. – Среди великанов «Вольфшанце» находился командир Бельгийского сектора Александр фон Фалькенхаузен. Фалькенхаузен. Фалькенгейм. Клаус Фалькенгейм выехал из Восточной Пруссии в Берлин на встречу. Когда попытка покушения на Гитлера провалилась, каким-то чудом Фалькенхаузену удалось связаться по радио с Фалькенгеймом и рассказать тому о катастрофе. Он умолял Клауса оставаться в стороне. Он будет тем «соколом», которого схватят. Другой «сокол» лоялен Гитлеру; он, Фалькенхаузен, это подтвердит. Клаус возражал, но понял необходимость этого. Надо довести дело до конца. Кто-то должен выжить.
– Где мать Ноэля? – спросила Хелден. – Что знает она?
– Сейчас она знает все. Будем надеяться, что ее не охватила паника. Мы потеряли ее в Мексике. Полагаем, что она пытается найти своего сына в Женеве. Ей это не удастся. Как только ее выследят, она умрет.
– Нам надо найти ее.
– Не за счет других приоритетов, – ответил старик. – Понимаете, сейчас существует только одна «Вольфшанце». Вывести ее из строя – главнейшая задача. – Герхард положил кочергу на пол. – Вы увидите доктора Литвака сегодня ночью. Его дом вблизи клиники, чуть выше, на холме в двух километрах севернее. Холм достаточно крут, радио функционирует там хорошо. Я вам дам…
В комнате раздалось гудение. Оно отражалось от стен так сильно, что Хелден почувствовала вибрацию во всем теле и вскочила на ноги. Герхард отвернулся от камина и уставился в узкое окно в левой стене. Казалось, он изучает грани стекла, дотянуться до которых не может.
– Это система ночного видения. Она способна воспринимать образы в темноте, – сказал он, пристально вглядываясь. – Это мужчина. Я не знаю его. – Он подошел к столу, вытащил небольшой пистолет и протянул его Хелден.
– Что я должна делать? – спросила она.