Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы

Ширман Григорий Яковлевич

189

Рубил я поэму большую, Куски золотые летели. Возлюбил я, как звезды бушуют, Собирал их для строк, ожерелий… И ушел я с горячей добычей В тишину неоконченных песен. Там на пухлые шейки страничек Я строф ожерелья повесил. День играл ожерельями теми. Я забросил скелет ее хрупкий. Оттого, что смола не в поэме, А в щепках,

летящих при рубке.

190

Как в мол гранитный океан, Ты бьешь в меня, о, вечность, гневом. За то, что недра дальних стран Взрываю бешеным напевом. Китами скуки о гранит Ты трешься, океан бездонный. В ушах бой вечностей звенит… Что для стихий – стихов кордоны? Как паутину, разорвут И смоют в бездну эти строки. Но их, как горькую траву, – На берег океан глубокий.

191

Эх, кутить у ночей б научиться! В рюмках звезд огонь бурлит. Зари золотою горчицей Вымазан у неба лик. За смехом пойдем к арлекину, Подставим глаза, как чаны. Облак слепой опрокинул Фарфоровый столик луны. В ночах, в синем звезд настое Мы выльем, забудем, сгорим… Что самое в мире святое? – Глумиться над самым святым.

192

Я вижу клятвенный обряд. Созвездья тайные горят, Лучисто скрещивают сталь, Щекочут мертвенную даль. Неслышно шепчутся они. Оружье с ног до головы. Миры, за чьи глаза турнир, Красою чьей клянетесь вы? О, берегитесь вы певца! В ночах подслушивает вас. Он знает всё, чей луч бряцал И в сердце чьем тот луч угас.

193

Колеса тишины… Их бег Всю ночь на фабрике вселенной. Вот счастье. Телом вдохновенно Играет зверя человек. Кто ты, звезда, чья нить клубится, Как червь, в лиловом мясе дня? Воркующая голубица Иль золотая шестерня? Слетают зори, как ремни, С планет, визжащих от соитий… Откуда вы, куда летите, Куда вы мчитесь, ночи, дни?..

194

Как дождик, стукнуло семнадцать По вазам бедер под фатой. Хочу фарфору их признаться, Как ночи вечер золотой. В лиловый час, когда планеты Нагими

бродят надо мной, Хочу, прижалась чтоб ко мне ты Смолисто-смуглою женой. Чтоб эти лилии монашек В объятьи крикнули моем, Чтобы в лесу блаженства нашем Кусались сумерки огнем.

195

На Волге, на Днепре, на Двинах Зеленый бог восстал. Зубами молний гвозди вынул Из мокрого креста. И там во мне, в мудреных жилах Воскрес какой-то бог. Всю ночь перо ему служило, О белый пол листа Стучалось черным лбом… Но вас, в чьих пальцах колья свечек С кусками трупными Христа В таком затишьи голубом, – Я не пущу в тишайший вечер, В тишайший храм, где бог – мечта.

196

Земля опять зовет на ложе, Губами осени зовет. Зароюсь в астры, вылью тоже, Как солнце вечера, свой мед. Ах, тяжела, как плод, и хмура, Хоть растянулась ты, вода. Не плещет струй мускулатура В плечах атласного пруда. Листва, листва лишь золотая, Поэтов капитал кругом… Так балерина, увядая, Руками пляшет и лицом.

197

Я нес чепуху, я пророчил, Но в зное пустынном не чах. Я пас табуны своих строчек Меж лилий на знойных плечах. Мой кнут поцелуев трепал их, Я гнал к колодцу твоему… Уж вечер тянулся на шпалах Теплушками зари в дыму. А город к лазури неистовой Багряные пестики труб… Странички тела перелистывая, Как землепашец стал я груб. Меж лилий пас, меж роз я сею, Скульптурой трупа день замлел… А Каин вспахивал Рассею, Храбрейший мастер на земле.

198

Товарищи звезды и ветры, Бросьте тишины станки. На площадь толпой беззаветной, Русло улиц увлеки. Тучи, курки опустите. Гром-барабан, барабань. В колонны цилиндров по Сити Выбегайте, молнии, из бань. Солнце, палач рыжеватый, Месть за Икара нам кликнула… Будешь вертеть жернова ты, Без перчатки земли кулак. На площадь толпой беззаветной, Русло улиц увлеки. Товарищи звезды и ветры, Бросьте тишины станки.