Зеленый фронт
Шрифт:
– Чего столбом стоишь, Серафима?
– недовольно буркнул дед, тряхнув ее за рукав пиджака.
– Со мной пойдешь, - с трудом оторвав глаза от лежавшего тела, он недоуменно посмотрела на старика.
– Нельзя тебе в селе оставаться... Этот … не один был. Другие придут, - не увидев в ее глазах понимание, он добавил.
– Отец со мной говорил, - женщина стиснула в руках деревянную фигурку.
– Германец ни как не угомониться... Пошли, Лес, укроет.
Они медленно, переговариваясь друг с другом, пошли в глубь Леса — туда, где губительная трясина смыкалась с вековыми дубами, образую непролазную глушь.
– … Отец, он и есть Христос..., - негромко говорил старик, продолжая уже давно начатый разговор.
– Мы по простоте своей не все
– Я так понимаю, что за грехи наши он страдает..., - по узкой тропке Серафиа шла чуть в стороне от него, внимательно ловя каждое сказанное слово.
Ни старик ни его внучка не знали, что операция «Летний гром» перешла в свой основной этап. В течении предыдущих трех дней во всех крупных населенных пунктах, узловых станциях прошли массовые облавы, где хватали по малейшему подозрению и перевозили в особые фильтрационные лагеря. В прилегающих к железнодорожным станциям лесах действовали специальные противодиверсионные отряды, натасканные на поиск и уничтожение партизан. Мелкие села, затерянные в лесах, вдали от крупных городов, наводнили агенты, действовавшие под личиной скрывавшихся от властей подпольщиков, сбежавших из плена красноармейцев, раненных «посланцев» Москвы. Десятки человек, одетые словно под копирку в окровавленные гимнастерки, с перебинтованными головами, словно опытные рыбами, ставящие приманку на крупную добычу, стучались в дома тех, кто был на примете или под подозрением полиции. В разных селах перед сочувствующими взглядами людей звучал один и тот же рассказ, в котором лишь иногда расставлялись иные акценты. В одних случаях это был раненный при задании разведчик, который с риском для жизни добыл секретные разведывательные данные, и умолявший с слезами на глазах помочь ему передать их в отряд. В дома других стучался выброшенные с парашютом диверсант с секретным предписанием с самого верха. В третьих, на людей смотрел обессилевший от издевательств младший лейтенант, который жалобно просил воды...
– А вот так-то вот!
– подытожил дед, излагавший свое понимание мироустройства.
– Дана великая благодать к божественному прикоснуться. Не думал вот, на старости лет, что сподобиться Господь..., - он автоматически коснулся своего Знака, висевшего у него на поясе.
– … явить мне, грешному, свой лик. Заступник он наш, понимаешь ты это Серафима?
– та, хотевшая вновь что-то спросить, притихла под грозным взоров старика.
– Кто людей исцеляет? Тебя, вон вылечил от лихоманки. Кто? Лекари городские? Нет! Это он, Отец наш, волю свою явил... Эх, ты! Вон какая вымахала, а ума не прибавилось!
Старик отвернулся и пошел дальше, осторожно перебирая клюкой листья.
98
На полевых аэродромах взревели моторы самолетов. Сосредоточенные лица пилотов, вслушивающиеся в звуки двигателя механики в комбинезонах. Очередной взлет, очередная бомбардировка. Пальцы, затянутые в тонкие телячьи перчатки, легли на штурвал. Белый шелковый шарф удобно обхватил шею, защищая ее от грубой кожи воротника. Небольшие бомбы с зеленой маркировкой, своими тупорылыми носами так напоминавшие веселых поросят, удобно устроились на своих местах ... Горячая фаза операции «Летний гром» началась...
– Кстати, Отто, а ты бы хотел убить Бога?
– этот вопрос из уст главы СД, смаковавшего чашечку бразильского кофе, прозвучал так обыденно, что его племянник растерялся и несколько минут не мог собраться с мыслями.
– Задумался, дорогой племянник?
– засмеялся мужчина, довольный, что кажется впервые смог сбить с толку своего боевитого родственника.
– Хотел бы?
Четыре звена второй эскадрильи, набрав высоту, встали на курс. Командир эскадрильи повел плечами, удобно устраиваясь на сидении. Предстоял еще один вылет за этот казавшийся бесконечным день. Далеко внизу под крылом самолета виднелся лесной океан — этот уже набивший оскомину за десятки вылетов пейзаж.
– Не знаешь?
– вновь прозвучал вопрос
– Хм...Я бы в твои годы ответил не задумываясь. Видно твоя матушка постаралась...
Отложив в стороны чашку, он со вздохом встал с кресла и подошел к окну, за которым сновали солдаты. Он долго смотрел на суету за окном и казалось уже совсем забыл про свой вопрос.
– … Знаешь, Отто где будет решен исход этой войны? Где будет поставлена жирная точка, которая завалит своими останками проигравших?
– вдруг, спросил он, неожиданно поменяв тему, чему, стоит отметить, сам Отто был несказанно рад.
… Эскадрилья зависла над очередным квадратов, который был определен как место наиболее вероятного расположения крупного отряда партизан. Несколько слов по радио и бомболюки на бомбардировщиках открылись практически синхронно. Почти четыре сотни небольших бомб отправились в свой последний полет к земле. Переворачиваясь в воздухе, сверкая зелеными и красными боками, они стремительно падали вниз. За какие-то секунды бесконечное море зелени, раскинувшееся далеко внизу, покрылось черными подпалинами и прорехами, из которых взлетали вверх сполохи ярко оранжевого огня. Одна вспышка следовала за другой! Слепило глаза от нестерпимого света! Бомбардировщики легли на обратный курс, домой, где их ждал заслуженный отдых. А за ними оставались километры огня и зеленого дыма, поглощавшие все новую и новую площадь...
– На Английских островах, дядя?
– задумчиво предположил молодой офицер, с интересом смотря на родственника.
– Вы Британию назвали точкой?
– Так думают многие из Генерального штаба. И не обижайся на меня, племянник, но эти люди окончательно пропили все свои мозги!
– невесело проговорил дядя.
– Эта война решится не в Африке, как думает любимчик фюрера Роммель!
– чувствовалось, что глава СД в свое традиционное кофе добавил несколько больше коньяка, чем обычно.
– И даже не в Москве, как думает сам фюрер! Мне смешно... , - лицо его являло разительный контраст с его словами.
– Неужели русские сложат оружие, когда сапог немецкого гренадера промарширует по брусчатке Красной площади? Не уж то из этих чертовых лесов в нас больше никто не будет стрелять?
Отто несколько напрягся, чувствуя, как разговор переходит в опасное русло.
– Нет, мой мальчик! Нет! Все глубоко ошибаются, - уверенно продолжил он, не обращая на реакцию племянника.
– Эта война решиться здесь! Здесь, в эти проклятых лесах, окончательно станет понятно, кто станет победителем... Наследники ариев или недочеловеки... Как и прежде, как и тысячи лет назад, во времена яростного Одина и мудрого Локи, все решиться здесь — на территории Рагнарёка!
Лейтенант чуть отпрянул от исходившего безумством дяди. «Что с ним? Какой к черту Один? Логи? Откуда это все? Рагнарёк?!
– Отто был близок к тому, чтобы выбежать из помещения и звать кого-нибудь на помощь, чтобы утихомирить родственника.
– О чем он говорит? Совсем что-ли от крови спятил?». Вдруг, сжимавший в ярости кулаки генерал рассмеялся. Сам переход от безумного маньяка, от которого можно было ожидать всего чего угодно, к спокойному и уверенному в себе человеку произошел настолько неожиданно, что был практически незаметен.
– Ха-ха-ха-ха! Отто, сукин ты сын! Видел бы ты себя в зеркале!
– задыхался от смеха глава Сд, не сводя глаз с племянника.
– Надеюсь ты не поверил во весь этот бред про Одина и Рагнарёк?!
– судя по глазам Отто, тот еще больше уверился в безумии своего дядюшки.
– Отто, я пошутил лишь про древних богов, и только лишь про это... Ты меня понял?!
– привычная маска вновь вернулась на его лицо.
– Здесь сосредоточение всего! Уж поверь мне старику, что происходящие здесь в последнее время события будут иметь далеко идущие последствия... для всех нас... И я имею ввиду не наш корпус, не наши войска и даже, не приведи Господи, Рейх. Я говорю обо всем мире! Так! Собирайся! Хватит нам здесь торчать! Мы едем смотреть это действо из особой ложи!