Зеленый фронт

Рус

– Как там, камрад?
– полный санитар протянул вытащенную из кармана сигарету шоферу.
– Паршиво?

– Паршиво, - подтвердил тот, прикуривая у первого.
– Вторая рота нарвалась на засаду. Плотный огонь. Напарник говорил, что в этих проклятых оврагах сотни три партизан засело. До сих пор идет бой.

Оба замолчали, наблюдая, как из кузова начали выгружать стонущих раненных. Перевязанные бинтами, потерявшими свою белизну, пехотинцы с трудом выползали из глубины.

– Слушай, камрад, я чего хотел спросить..., - начал санитар, переводя взгляд на водителя.

– Курт! Сволочь!

Опять ты здесь!
– со стороны госпиталя раздался противный визгливый голос, по которому сразу и не определишь кому он принадлежит — мужчине ли женщине.
– На передовую захотел?!

– Я здесь, господин капитан!
– делая услужливо-преданное лицо, санитар выскакивает из-за машины.
– Я здесь! Помогал вытаскивать раненных, господин капитан! Вот!
– его вытянутые перед собой руки были, действительно, выпачканы в чем-то буром и темном.

– Смотри у меня, - чуть подобрел голос.
– Загремишь на фронт... Раненных проверяете? Я же говорил, всех поступающих в госпиталь прежде всего проверить, - чувствовалось, что буря не только не прошла, но и наоборот, начинает вновь набирать обороты.
– Уроды! Забыли, что тут было?! Олухи! Курт! Все раненных, немедленно, проверить!

Чертыхаясь про себя, санитар побежал к своим подчиненным.

– Вот, баварский кретин... Не сидится ему..., - бормотал он, задыхаясь от бега.
– Проверка, проверка. Зачем? Все уже давно прошло, - остановившись около молодых солдат, он закричал.
– Чего встали?! Слышали, что приказал господин капитан?! Срочно проверить всех раненных на предмет...

Молодые солдаты, недавно прибывшие с пополнением и совершенно ничего не слышавшие о карантинных мероприятиях. Все эти прошлые события для них были страшилками ветеранов, которым не стоило верить.

– Смотрите сюда молокососы, - со вздохом проговорил Курт.
– Первым делом необходимо осмотреть характер наружных повреждений. Обращать особое внимание на наличие небольших язв, странных ран, глубоких порезов..., - он приподнял голову одного из раненных, провел рукой по его макушке, коснулся шеи.
– После этого следует провести осмотр глаз и рта...

Его короткие в заусенцах пальцы привычно скользнули по короткому ежику волос на голове очередного раненного и на мгновение замерли. Он что-то нащупал. Какой-то инородный бугорок — небольшая плотная шишка. Указательный палец осторожно ее коснулся. Потом растопыренная пятерня двинулась дальше и сразу же опять замерла.

– Что это такое? Я что-то не пойму.., - он еле слышно шептал; со стороны могло показаться, что санитар с вечно плутоватым лицом просто шевелит губами.
– Не пойму..., - предательский холодок возник где-то то глубоко внутри него.
– Да, нет..., - он дернул голову солдата вниз, показывая затылок.
– Не может быть...

Раненный солдат что-то недовольно мычал, не понимая причину столь продолжительного осмотра.

– Да, заткнись ты!
– рявкнул на него санитар.
– Наклони голову!
– он уже все понял.
– Ну!

Голова солдата запрокинулась глубоко вперед, обнажая давно немытую шею. Между пропотевшим воротом кителя и волосяной каймой пролегли тонкие белесые ниточки, концы которых уходили под одежду.

– Святая Дева Мария, - негромко выводили бледные без

единой кровинки губы.
– Спаси!

На ватных ничего не чувствующих ногах он поднялся и не обращая ни на кого внимания пошел в сторону входа в госпиталь. В суматохе, традиционно сопровождавшей прибытие очередного транспорта с раненными, на шатающегося из стороны в сторону санитара никто бы не обратил внимание если бы не одно «но»... Это «но» звалось капитаном медицинской службы Фритцом Отмаейром — обладателя страшно занудливого характера и противного визгливого голоса. Полноватый, в вечно засаленном кителе, он брезгливым выражением лица наблюдал за осмотром раненных.

– Курт!
– раздался его вопль, заставивший суетящихся солдат двигаться еще быстрее.
– Курт, что это такое?

Его крошечные, «поросячьи» глазки грозно уперлись в шагающего в прострации санитара. Взгляд опытного врача сразу же отметил странную походку своей обычной жертвы, затуманенные глаза.

– Опять напился, скотина?!
– заревел он, когда между ними осталось несколько шагов.
– Грязная свинья, ты позоришь честь мундира немецкого солдата...

Остановившийся перед ним санитар, действительно. Застыл в странной позе. Его руки, мелко подрагивающие из стороны в стороны, были вытянуты перед лицом. Казалось, он что-то пытался в них увидеть — что-то страшное и отвратительное.

– Смотреть мне в глаза, пьяная рожа!
– одновременно с криком, капитан залепил ему пощечину.
– Скотина!

Голова от удара дернулась и все... В ответ не было ни пьяных оскорблений, ни ненавистного взгляда. На капитана смотрели глаза совершенно безумного человека — расширенные с скукожившимся зрачком.

– Надо продезинфицировать спиртом, - потерянным голосом прошептал санитар, несколько раз качнув руками перед лицом капитана.
– Обязательно надо продезинфицировать спиртом... Обязательно.

– Что?!
– удивленно пробормотал начальник госпиталя, пораженный такой наглостью своего подчиненного.
– Спирт?! Охрана! Быстро сюда! Охрана!
– звуковой сиренной проревел он.

– Спиртом, господин капитан, обычным спиртом потереть надо, - мягко продолжал повторять санитар, тщательно рассматривая свои ладони.
– Спиртиком протер и все! И не будет никакой ЭПИДЕМИИ...

Волшебство! Удивительная метаморфоза! За какие-то доли секунды, которые прошли от прозвучавших звуков и до момента их понимания, все изменилось.

– Эпидемия?
– непонимающе, но в тоже время крайне обеспокоено, переспросил капитан; его мозг сразу же выцепил грозный термин, за которым стояла смерть.
– Что за эпидемия, чертов ты пьяница?! Да, стойте вы уже!
– проорал он на подбежавший патруль.
– Что за эпидемия? Говори же, говори!
– пухлые ладошки словно клещи вцепились в воротник санитара и начали его с силой трясти?
– подбежавшие солдаты тревожно переглянулись.

– Проклятие Святого Лазаря, - вдруг прошептал тот после энергичных встряхиваний.
– Это снова она! Она вернулась!
– глаза пожилого солдата с такой обреченностью посмотрели на капитана, что ему стало не по себе.
– Это божья кара... Это точно божья кара, - налет безумия вновь поселился в его взгляде.
– Он нас наказывает за наши преступления!