Зеленый фронт

Рус

Взяв ее руку, Рузвельт с чувством поцеловал ее.

– В такие моменты я вновь и вновь понимаю, каким дураком я могу быть, - его лицо грустно улыбалось.
– Знаешь, это послание пришло так неожиданно и с таким содержимым, что я начинаю подозревать дядюшку Джо в том, что он знается с дьяволом, - Элеонора при этих словах вновь опустила свои ладони ему на голову и начала ее нежно гладить.
– В последнее время о оказывается странно прозорлив... Плюс ко всему этому случилось столько удивительных событий, которые каким-то поразительным образом связаны с Россией...

– Думаю, тебе нужно поговорить с Литвиновым, -

прошептала она, наклонившись к его уху.
– Попробуй поговорить...

Тот запрокинул голову назад, чтобы увидеть ее глаза.

– Приглашу..., - тоже шепотом ответил он ей.
– Приглашу его к нам на обед, только..., - в нерешительности остановился он.
– Что они попросят в замен?

– Все будет хорошо, - проговорила она с такой твердой уверенностью в голосе, что сразу же Рузвельт поверил ей.
– Ты Президент Соединенных штатов Америки! Ты мой муж! Ты все сделаешь правильно и на благо страны и народа...

Через восемь часов в Овальном зале Белого дома Президент Рузвельт встретился с послом СССР в САСШ Литвиновым. Тот на удивление оперативно откликнулся на личное приглашение первой леди, которая и выступила официальным инициатором такого ужина чтобы не привлекать к встрече лишнего внимания.

– … Если я не ошибаюсь, господин президент, вы хотели меня спросить о том послании, что сегодняшним утром было Вам передано?
– Литвинов удобно устроился в глубоком кресле у самого окна, откуда можно было окинуть взглядом весь зал.

– Да, это так, - утвердительно кивнул Рузвельт.
– Признаюсь Вам, получив сегодня письмо маршала Сталина, я был немного обескуражен, - Литвинов с трудом сдержал улыбку, услышав каким тоном президент произнес выражение «немного обескуражен».
– Вы не могли бы прояснить некоторые моменты этого послания?

Разговор только начинался и обе стороны были максимально корректны и осторожны. Поэтому никто не позволял себе сразу же говорить напрямую, как это можно было бы ожидать от других в такой недвусмысленной ситуации.

– Какие именно моменты необходимо пояснить?
– у Литвинова были четкие инструкции дождаться того, чтобы президент первым проявил инициативу в этом разговоре.
– В письме товарищ Сталин поднимает разные вопросы сотрудничества двух стран...

– Я имею ввиду лекарство, - Рузвельт с трудом выдавил из себя предложение; ему было очень сложно выступать в роли просителя, пусть даже и невольного.
– В письме сказано, что в Советском Союзе появилась возможность лечить такие заболевания, - его взгляд непроизвольно опустился на ноги, укутанные пледом.
– Это действительно так?

Посол во время всех этих витиеватых вступлений не мог отделаться от впечатления, что является частью какой-то дьявольски гениальной комбинации, в которой все роли уже давно прописаны и распределены. А ему при всем при этом оставалось лишь в нужных местах открывать рот и произносить слова из сценария.

– Господин президент, на этот счет я получил четкие инструкции, - твердо произнес Литвинов, глядя прямо в глаза Рузвельту.
– Советское правительство в мое лице со всей ответственностью заявляет, что Советский Союза в настоящее время располагает вакциной для лечения полиомиелита и готов осуществить все необходимые процедуры для оказания соответствующей медицинской помощи.

На какое-то мгновение Рузвельта посетила волнующее

чувство ожидания чуда. Это была удивительная эмоция, захватившая его полностью и подарившая ощущение гармонии и физической крепости...

– Меня смогут вылечить?
– от пережитого у Рузвельта запершило в горле.
– Ваше лекарство избавит меня от этого проклятого кресла?
– о с чувством ударил по подлокотникам инвалидного кресла.

– Да, господин президент, - просто ответил Литвинов, передавая в руки Рузвельта очередной конверт.
– Мне поручено Вам передать в случае, если Вы ответите утвердительно.

114

Белорусская АССР. Лесной массив западнее Барановичей.

– Голова!
– высокого и нескладного как жердь Дакиневича окликнул ротный «5».
– Привал треба. Люди чертовски вымотались за эти дни, - почерневшее, осунувшееся лицо командира равнодушно повернулось в его сторону.
– Еще пара часов и они просто лягут на землю...

Дакиневич остановился и посмотрел на бредущих за ним людей. Остатки «Белорусского легиона», еще полгода назад блиставшего на старинных улицах белорусских городков, сейчас представляли собой жалкое зрелище. Несколько сотен людей в разномастном обмундировании устало месили стылую ноябрьскую грязь. У многих не было оружия, часть сечевиков щеголяла серо-бурыми бинтами, кое-как намотанными на раны. «Четыреста, может пятьсот, - прошелестел голова.
– Вот и все, что осталось от легиона... А было время». Он закрыл глаза и перед ним на какие-то мгновения всплыло яркое до безумия видение... Вот он, еще недавно обычный районный референт управы Слонимского района, а сейчас Голова Белорусского легиона, сидит на жеребце, которые в нетерпении грызет шенкеля и перебирает копытами. Его сапоги вычищены до такой степени, что в ним можно смотреться словно в зеркало. На кепи немецкого образца блестит кокарда, с которой гордо смотри «Пагони» (придуманный белорусскими националистами герб Белоруссии, на котором изображался несущийся во весь опор всадник с занесенным клинком). На рукаве кителя серо-стального цвета, красуется белая нарукавная повязка с цветами родного ему флага... Он с восторгом смотрит на стройные колонны сечевиков, которые с маршем проходят мимо него...

– Голова?
– опять подал голос ротный, судя по виду вымотавшийся не меньше остальных.
– Привал?

Услышав долгожданное слово «привал», ближайшие к ним легионеры жадно уставились на голову. Несколько бойцов, едва почуяв остановку, сразу же опустились на землю. Не обращая внимания на влажную листвы и оставшиеся кое-где островки не растаявшего снега, они сбрасывали с себя мешки, оружие и с наслаждением вытягивали ноги.

– Хорошо, привал, - прохрипел Дакиневич, прислоняясь спиной к березе и вновь закрывая глаза.
– Командиров давай ко мне...

Он даже не заметил, как стоя провалился в болезненную дрему... Видение снова посетило его. Он на площади, перед высокой трибуной, за которой стояло несколько немецких офицеров из СД. За его спиной стояла часть подразделений легиона — наиболее отличившиеся в карательных операциях против партизан из 13-го полицейского батальона, 2-го стрелкового батальона Белорусской Краевой обороны и «Союза Белорусской молодежи». Его переполняет гордость... Вот под бравурную музыку полный, с багровым лицом офицер преподносит ему «Железный крест»...