Земляки по разуму
Шрифт:
Длинный задумался, посмотрел вокруг и огорошил Саньковского ответом, претендующим на относительную, конечно, но психоаналитическую глубину не в меньшей степени, нежели, скажем, откровения лягушки-царевны:
— Всякий вопрос есть следствие желания адаптироваться к обстановке.
— Откуда такое удивительное желание? — выдавил из себя Семен.
— Жить-то как-то надо…
— Где?
— Там, куда можно попасть в компании с тобой.
Заподозрив, что в его огород швыряют камни, Саньковский решил тему
— Если не будешь задавать глупых вопросов, то тебе адаптироваться не придется. Вытаскивай наших вчерашних гостей.
— За…?
— Мы же договорились! Тащи их сюда! А я займусь заметанием следов.
Длинный пожал плечами и через несколько минут выволок копии Горелова и Вуйко. После чего ему осталось лишь молча наблюдать, как Саньковский, предварительно изъяв блок данных и превратив каким-то аналогом монтировки бортовой компьютер в груду железа, дабы никто не узнал, откуда они прилетели, возвращает «штрихам» первоначальный вид, крепя головы обратно.
Видя мучения друга, выражавшиеся судорогами губ, с которых вот-вот должен был сорваться вопрос, Семен сжалился и попытался в нескольких словах изложить план, посетивший его светлую голову.
— Понимаешь, Длинный, они — наша пища. В смысле, выпивка и закуска. Горючего же у нас нет, вот я и решил захватить чужой корабль. Возражения есть?
Возражения были и Длинный попытался придать им по возможности невопросительную форму:
— Ты самоубийца.
— О чем ты говоришь? От самоубийцы я отличаюсь, как минимум, тем, что не знаю точного часа и места своей смерти. За тобой я тоже склонности к суициду не замечал, так что пошли на абордаж!
Последнее слово ассоциировалось с пиратами, которые, в свою очередь, промышляли на морях-океанах, где водились милые некороткому сердцу рыбки, и Длинный возражать перестал.
Два друга и три наполнителя для пищи двинулись в сторону чужого корабля. Причем Горелова-штрих отчаянно раскачивало из стороны в сторону из-за того, что уровень водки внутри него значительно понизился, а коррекцию вестибулярного аппарата провести было некому. Профессор Трах, как известно, занимался продолжением рода и ни сном, ни духом не ведал, что спас Понго-Панч от им же выдуманной опасности.
Подойдя к открытому шлюзу чужого корабля, Саньковский обернулся к Длинному:
— И еще одно — не вздумай со мной в ближайшее время здороваться, иначе я могу забыть их язык и не смогу разобраться в управлении, понял?
Длинный фыркнул, давая понять, что это еще большой вопрос — желает ли он Семену здравствовать или нет?
Решив, что друг его хотя бы как-то по-своему, но все же понял, Саньковский, воровато оглядевшись по сторонам,
Мария Саньковская дрогнула веками, и по глазам ударил невыносимо яркий свет. «Неужели это конец?» — умиротворенно подумала она, однако вместо воображаемого светового туннеля, откуда при клинической смерти по слухам приходят ангелы либо усопшие родственники, вскоре разглядела двух женщин, которые на ее памяти не умирали.
— Мама?.. — прошептала она неуверенно, но звук ее голоса мгновенно достиг ушей Натальи Семеновны.
— Доченька! — вскрикнула та и бросилась к койке.
— Машенька! — взвизгнула Варвара Моисеевна, но к телу, прикрытом матерью, доступа была лишена и осталась на месте.
— Мама, — уже более уверенно сказала Мария и привстала.
— Лежи, Мария, я сейчас врача позову!
— На кой черт он мне нужен! — отмахнулась дочка, дергая онемевшими без движения членами. — Он мне все равно не поможет!
Наталья Семеновна вынуждена была признать, что логика в словах Марии присутствует, и помогла ей сесть на койке.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
«В самом деле, что я собираюсь делать?.. — задумалась Саньковская. — Внутри меня растет монстр, который при первом же удобном испуге опять отправит меня к себе же в утробу и все начнется с начала… В идеале нужно запереться дома и бояться телевизора… И ждать Семена… Зачем?.. Чем он сможет помочь? Теперь я и без всякой справки знаю, что мои подозрения стали реальностью… Кто мне теперь может помочь?..»
По ее исхудалому лицу поползли слезы. Она шмыгнула носом и всхлипнула:
— Эх, Семен…
— Не переживай, родная, — мать, неправильно истолковав ее слова, положила руку на плечо дочери и поклялась. — Мы ему отомстим, страшно отомстим. Если задуматься, Земля не такая уж большая, и она будет гореть у него под ногами! Дмитрий обещал…
— Какой Дмитрий?
— Ну, как его… Самохин. Так вот, он обещал мне его найти.
— Как же? Найдет он тебе его!.. — Мария разрыдалась.
— Тогда мы сначала найдем его! — решительно заявила Наталья Семеновна.
— Знаешь, как Жулечка след берет! — наконец-то нашла возможность вставить словечко и Варвара Моисеевна. — От нее еще никто не уходил!
— Заткнись! — оборвала ее подруга. — Я и без твоей псины знаю, что сейчас он кормит рыбок этого третьего поганца, который сбежал вместе с Семеном! Вот же привычка у этих мужиков — бросать все самое дорогое!
— Он меня не бросал… — выдавила из себя Мария. — Это я его послала…
— Ко всем чертям?! — повернулась к ней мать. — По-своему правильно, но, по-моему, не ко времени. Тебе же рожать!