Земные наши заботы
Шрифт:
пригласил и меня, он выразился так: «Я родился, вырос и состарился на парах.
Они, по глубокому моему убеждению, были, есть и будут основой правильного
ведения нашего земледелия. Именно они — лучшая гарантия не оказаться в беде
на случай засухи».
Ну вот, скажете, опять о парах, надоело. Согласен, не одно поколение
наших публицистов выросло на них. Не в прямом, конечно, смысле слова.
Отстаивали, убеждали, доказывали, что пары нашему сельскому
необходимы. Однако...
Слушал я Мальцева и думал: как временами нелегко бывало ему отстоять свою
точку зрения. Случалось, клин, который он паровать оставлял, чуть ли не
силой засевали. И печатным словом со страниц газет Мальцева бичевали: мол,
«не в ладах с агротехникой». За все доставалось: и за поздний сев (даже
отстающие хозяйства уже отсеялись!), и за приверженность к парам (другие-то
отказались, и ничего!). На всех уровнях доставалось ему. А он стоял на
своем: будут пары, будет и хлеб — в любой год.
Ему говорили: да, в засушливый год пары выручают, но... засуха не каждое
же лето бывает.
Он отвечал и продолжает отвечать:
— Не каждое. Но мы не знаем, когда и в какой год она случится, поэтому,
чтобы засуха не застала нас врасплох, нужно быть готовыми к ней всегда.
Иными словами так: надейся на лучшее, но готовься к худшему.
Мальцев никогда не отрывался от земли и реальных забот на ней. Понимает,
не прихоть, а стремление иметь больше хлеба в стране побуждает ежегодно
расширять посевы зерновых. Это стремление подкрепляется планом — посеять как
можно больше. Под пар — что останется. В хозяйствах так и эдак прикидывают,
засеют заданную площадь зерновыми, кормовыми часть займут. А что же под пар
останется? А почти ничего.
Однако год выдался добрый, урожай всюду удался на славу и без паров,
собрали — сколько никогда не собирали. Хорошо, что посеяли много, в выигрыше
оказались. После этого и вовсе забываем про пар: мол, и без него одолеем
невзгоды, и без него умеем при любых погодных условиях...
Что-то подобное часто случалось и с орошаемыми землями: в благоприятные
годы успокаивались, забывали о них, дождевальное оборудование забрасывали, а
в засуху спохватывались, начинали срочно изыскивать насосы и трубы, чистить
запущенную сеть оросительных каналов, монтировать где только можно
передвижные насосные станции, чтобы спасти — чего бы это ни стоило!— урожай.
Тут же начинали разрабатывать на будущее и планы орошения. Но постепенно
засуха забывалась, забывали и про планы. До следующей беды. Так продолжалось
до
нельзя, нужна научно обоснованная программа мелиорации земель. С тех пор
мелиорация (для засушливых районов — орошение, для районов с избыточным
увлажнением — осушение) и стала составной частью наших практических мер по
дальнейшему развитию сельского хозяйства. В результате уже сегодня миллионы
и миллионы гектаров земли не подвластны ни засухам, ни проливным дождям.
Случается, конечно, что и сейчас «забывают» включать дождевалки или
почистить дренажную сеть, но это лишь рецидивы бесхозяйственности, а не
правило.
К сожалению, взгляд на пары остался прежним: мы смотрим на них как на
земли, зря прогуливающие.
— Это только кажется, что земля под паром пустует. Нет, она силы
накапливает, которые отзовутся хорошими урожаями в последующие годы, — не
устает убеждать (моих слушателей Терентий Семенович Мальцев и в вольных
беседах, и с трибун.
Однажды, а было это в самом начале шестидесятых годов, когда гонение на
пары обрело особенно острые формы, Мальцев вышел на трибуну зонального
совещания, чтобы сказать ратовавшим за полную ликвидацию паров: «Вы
ошибаетесь, и ошибка ваша до добра не доведет». От него добивались отречения
от своих убеждений, всячески побуждали прислушаться к мнению других ученых.
Нельзя же, право, одному шагать не в ногу. На настойчивые требования эти,
которые продолжались битый час, Мальцев, оказавшийся в полном одиночестве,
упрямо и твердо повторял: «Вы ошибаетесь...»
Размышляя над этим поступком, продиктованным высоким чувством
гражданского долга, я вспомнил слова уже известно нам А. Н. Энгельгардта,
которого Мальцев чтит как одного из умнейших российских земледельцев. В
знаменитых «Письмах из деревни» Энгельградт высказал мысль, которая одним
покажется спорной, другим — верной от первого до последнего слова. Он писал:
«Мне все кажется, что профессор, который никогда сам не хозяйничал, который
с первых дней своей научной карьеры засел за книги и много, если видел, как
другие хозяйничают... который не жил хозяйственными интересами, не
волновался, видя находящую в разгар покоса тучу, не страдал, видя, как
забило дождем его посев, который не нес материальной и нравственной
ответственности за свои хозяйственные распоряжения, — мне кажется, что такой