Жара в Архангельске-2
Шрифт:
— Салтыков, я тебе комнату приготовлю на первом этаже. Там почти никогда никто не спит, но тебе лучше там, — Дима вышел из кухни, — А то ты уже пьяный, ещё с лестницы кувыркнёшься…
— А бритва? — вдруг осенило Салтыкова, — Чёрт, я же там бритву забыл… И подушки с одеялами твои там остались… Пойдём, Димас, вместе заберём, я один не пойду в этот гадюшник.
…Дверь им открыл Гладиатор. Олива продолжала лежать неподвижно на постели, отвернувшись лицом к стенке. Ей уже было всё равно кто звонит в дверь — время мелькало словно кадры
— А, Славон, ты здесь? — по голосу Олива поняла, что Салтыков уже успел прилично поднабраться, — Я пришёл забрать вещи. Заберу и снова уйду, снова уйду…
Он собрал Димкины постельные причиндалы, по пути открывая дверцы шкафов:
— Тут нет никого? Никто там не прячется?
Олива продолжала лежать пластом. Её было противно. «Как некрасиво поступаем мы все, Господи Боже мой! — думала она, — Боже, сделай так, чтобы всё это оказалось тяжёлым сном…»
Салтыков бессмысленно топтался в комнате, совал Гладиатору в руки сумку с негодовским спальником, бормотал что-то про дружбу и про друзей…
— Ну, я пошёл, — сказал он заплетающимся языком, — Пока, Славон. Пока, Аня, ты клёвая девчонка, я был очень рад с тобой познакомиться… Ну, я пошёл…
Вышел. Оливе ничего не сказал. Она вскочила как ошпаренная, вцепилась в Аню:
— Беги за ним! Беги!!! Беги!!!!! Скажи ему всё, скажи ему… — и не могла дальше говорить, спазм перехватил.
— Что я ему скажу?
— Беги! Беги, а то убью!!! — заорала Олива и ничком повалилась на постель.
Аня выбежала босиком в коридор, догнала Салтыкова.
— Я тебя бешу, ты меня бесишь… — задыхаясь, выпалила она, — Оле ты нужен…
— Что-то я этого не вижу, — сказал он.
— Что ей передать?
— Ничего.
Развернулся и пошёл дальше. Аня вернулась ни с чем.
— Давайте спать, — сказал Гладиатор и выключил свет. Они легли рядом с Оливой в постель. И вдруг на её мобильный пришла смска от Салтыкова…
«Это предательство! Человек, предавший однажды, сможет предать ещё раз. Надеюсь, я смогу справиться со своими чувствами и забыть тебя. Прощай…»
— Что мне ему ответить? — в отчаянии спросила Олива.
— Не надо ничего отвечать, — сказал Гладиатор, — Он щас пьяный.
— Что же мне теперь делать?..
— А что ты хочешь? Какой ты хочешь получить результат? Рано или поздно это должно было произойти…
— Но почему?
— Потому что ты не любишь Салтыкова.
— Почему не люблю? Я просто сама ещё ничего не знаю…
— Ты хочешь его вернуть? Скажи мне!
— Да…
— Зачем?
— Я пред ним виновата.
— В чём? Ты ни в чём не виновата.
— Он написал, что я его предала…
— Ты слишком большое значение придаёшь чужим словам.
Все замолчали. Вскоре Аня с Гладом уснули. А
«Я не понимаю, почему ты так со мной поступила. Ответь, почему? Мне будет легче, если я это буду знать. Мне сейчас очень плохо. Скажи, почему????? Скажи мне, я тебя умоляю!!!!!!! Я же тебя так люблю, как никого в своей жизни не любил, а ты меня предала! Почему????? Ответь мне!!!!!!!»
Олива плохо помнила, что было потом. Рванула, как была, в ночнушке, босиком, пулей вылетела из квартиры, сиганула вниз по лестнице с девятого этажа. Было где-то около часу ночи, когда она босая, в ночной рубахе, бежала по улице к дому Негодяева. Бежала на ощупь — Олива плохо помнила, где его дом. Её надо было успеть туда. «Господи, только бы успеть…»
Но не успела. Вдогонку ей кинулись Аня и Гладиатор. Перехватили Оливу буквально в нескольких шагах от его дома.
— Стой!!! — крикнул Гладиатор, преграждая ей путь.
— Пусти! Пусти!!!
— Нет. Не делай глупостей, — твёрдо сказал он.
Подбежала запыхавшаяся Аня. Олива поняла, что нет смысла сопротивляться. Они повели её назад, она покорно далась им в руки, решив, что теперь будет хитрее: дождётся, пока они уснут, и тогда уже съебётся по тихой воде, так, чтоб не заметили. Однако, они оказались хитрее, чем она предполагала. Аня и Гладиатор уложили Оливу к стенке и обхватили её руками, так, чтоб не убежала. Оливе пришлось ждать, пока они заснут и расцепят руки, чтоб она могла беспрепятственно вылезти из постели. Наконец, она дождалась, тихонько вылезла, стремаясь каждого шороха. С опаской глянула: не проснулись ли? Но нет, слава Богу, оба дрыхнут без задних ног.
Прокралась на цыпочках в прихожую. Ощупью нашла щеколду. Главное теперь открыть её тихо-тихо, чтоб их не разбудить. Но нет, щеколда открыта. Олива надавила на дверь — заперта. Они заперли её изнутри на ключ…
Проснулись. Где ключ? Не делай глупостей, ты никуда не пойдёшь…
— Но я не могу! Я должна его увидеть!!!
— Нет. Сейчас это невозможно.
Глад позвонил Негоду. Тот сказал, что следит за Салтыковым, приказал Гладу следить за Оливой. Тогда Гладиатор оставил её на попечение Ани, а сам пошёл к Димасу насчёт Салтыкова.
Было всего лишь навсего пять часов утра…
Гл. 17. Пара Ктулху
Аня закрыла дверь за Гладиатором, вернулась в комнату.
— Ты вертишь ими, как тряпичными куклами. Мне противно наблюдать весь этот фарс. Чего ты добивалась, скажи мне, пожалуйста?!
Олива опешила.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты сама знаешь, что!
— Господи, Аня, что ты говоришь? Опомнись!
— Вот только не надо опять ломать комедию! Ты можешь морочить им головы, но я-то тебя прекрасно знаю.