Жара в Архангельске-2
Шрифт:
— Я тебя не понимаю! О чём ты говоришь?
Аня метнулась в ванную и вышла оттуда, держа в руках флакончик с феромонами.
— Вот о чём я говорю, дорогая моя Олива! Или ты хочешь сказать, что феромоны тут ни при чём? Вспомни: много ли у тебя было парней до того, как ты приобрела эту штукенцию?
— Но ты сама мне её отдала…
— Да, — Аня хищно зажала в руке флакон, — Поэтому-то я и знаю, что если бы не эта штука, чёрта с два Даниил валялся бы у тебя в ногах, а Салтыков прыгал бы с моста!
Аня нервно прошлась до двери, развернулась и пошла через комнату к окну.
— О, я прекрасно понимаю твоё стремление быть в центре внимания! — продолжала она, — Конечно — как в Москве-то тебе хвост прижало, куда ж ты, милая моя, прибежала?! Сюда прибежала, в Архангельск, в город, где ни одна живая душа не знает, кем ты была в прошлой жизни, и где ты можешь морочить голову кому угодно…
— Никому я голову не морочу, — устало обрубила Олива, — Я совершенно не понимаю, чего ты взъелась.
— Тогда скажи им всем правду! Это будет честнее.
— Какую правду?! — возмутилась Олива, — Если даже есть вещи, о которых я считаю нужным умалчивать, это никому не даёт права их обнародовать без моего согласия! Это касается только меня одной!
— Нет, дорогая, есть вещи, которые касаются не только тебя одной! — сказала Аня, — Иначе вся эта каша не заварилась бы.
— То есть в том, что произошло, виновата я?! — вспылила Олива, — А с кого вся эта история началась, а? Может, мне тебе напомнить, или сама вспомнишь?
— Ах, ты меня обвиняешь?! Прекрасно! Значит, это я во всём виновата!!!
— Тут все виноваты, — отрезала Олива, — Только вы, господа-товарищи, свою вину хотите на чужие плечи перекинуть…
— А ты у нас святая невинность?!
— Я этого не говорила!!!
Перебранку прервал звонок Гладиатора. Он сообщал, что встретился с Негодяевым и переговорил с Салтыковым. Результат — Салтыков к семи утра придёт к ним на квартиру разбираться.
Оливе стало реально стрёмно. «Что Гладиатор имел ввиду под словом „разбираться“? — промелькнуло у неё в голове, — Хорошо, если Димас придёт вместе с ним, а если нет? Ой, что тогда будет…»
— Мы должны сами идти к Негоду, — сказала она Ане.
Девушки вышли из квартиры, направились к Негодяеву. Димка открыл им дверь, будучи в одних плавках. Спросонья он подумал, что возвращается Салтыков, и никак не ожидал увидеть в шесть утра на пороге своего дома Аню и Оливу.
— Доброе утро, Димочка, — проворковала Аня, а Олива первым делом спросила:
— Салтыков у тебя?
— Нет, он только что пошёл к вам, — ответил Димас.
Аня и Олива вошли в прихожую, рассказали Диме про то, что было вчера ночью. Он поржал, сказал, что Салтыков
— А мы ещё слышали, как на улице кто-то орал «Суки!», — сказала Олива, — Интересно, он это был или не он…
— Вполне возможно, что он и был, — ответил Дима, — Кстати говоря, я не удивлюсь, если он ушёл не сразу, а какое-то время стоял под дверью и подслушивал. Это в его стиле.
— Ну пипец…
Внезапно в коридоре послышался салтыковский кашель и раздался звонок в дверь. Олива испугалась не на шутку.
— Димка, не открывай!!! — взмолилась она.
— Блин, я забыл запереть дверь изнутри на ключ, — шёпотом сказал Дима, держа дверную ручку, которая с той стороны двери уже ходила ходуном в его руках.
Олива со страхом смотрела на извивающуюся в Димкиных руках дверную ручку, которую с той стороны дёргал Салтыков. Секунды казались бесконечностью, как в замедленном кино. Аня и Дима изо всех сил старались не шуметь, но проклятый паркет предательски трещал под их ногами, и этот треск казался Оливе оглушительным. Всё сейчас сосредоточилось на том, что творилось по ту сторону двери. Олива смертельно боялась, что Салтыков вот-вот рванёт резче дверь и откроет, и тогда пипец им будет всем троим.
Но обошлось. Салтыков потрезвонил там в дверь, покашлял себе и ушёл восвояси. Едва оправившись от пережитого испуга, девушки сели пить чай с кексами на Димкиной кухне. Попили чаю, побазарили о том о сём, собрались уходить.
— Так ты скажи ему, — сказала Олива Диме уже в прихожей, — Ты скажи ему, мол, так и так, если он не дурак, то он поймёт…
— Ну, я понял тебя, — сказал Дима, — Ты повторяешь это одно и то же уже десятый раз.
— Ну хорошо, мы тогда пойдём…
Олива и Аня вышли из дома, но не успели они дойти до ограды, как услышали, что кто-то их зовёт. Олива обернулась — на балконе стоял Дима.
— Только что звонил Салтыков! Сказал, чтобы ты ему перезвонила.
— Но у меня нет денег на телефоне, — сказала Олива.
— Идите сюда, я дам вам свою симку от Мегафона.
Девушки опять вошли в его дом. Дима дал Ане симку, она вставила её в телефон. Однако Оливе было стрёмно звонить Салтыкову.
— Я лучше напишу ему, — сказала она.
— Пиши быстрее, а то Аня уже спит, — подгонял Негод. Аня и вправду уже дремала на лестнице.
— А что мне ему написать? — растерялась Олива, и, наконец, написала:
«Давай потом поговорим. Мы не спали всю ночь».
— Ты неправильно написала, — сказал Дима, заглядывая Оливе через плечо в телефон, — Надо сначала написать: «Андрей»…
— Да какая разница! Разве это так важно?
— А как же? Это очень важно, к человеку надо по имени обращаться.