Жара в Архангельске-2
Шрифт:
Салтыкову даже пить расхотелось. Он с видимым сладострастием рассматривал грудастые длинноногие фигуры баб в открытых купальниках. Заметив же, что одна из них куда-то ушла, очевидно, купаться в море, а вторая осталась в гордом одиночестве, он решился в одну секунду. «Эх, была не была!» — пронеслось в его голове, и Салтыков решительным шагом направился к красному тенту.
— Хэллоу, лейди, — без обиняков начал он на ломанном английском с характерным русским акцентом, — Ит из файн дэй, изн`т ит?
Девушка
«Чёрт! Ну как же ей сказать, что, мол, почему такая красивая девушка скучает в одиночестве? — вертелось в голове у Салтыкова, — Бьютифул гёрл… Почему — вай… Одиночество — лонели… А скучать? Как же будет по-агнлийски „скучать“?..»
Однако времени на раздумья тратить было нельзя, и Салтыков бездумно ринулся в атаку.
— Вай соу бьютифул гёрл энд соу лонели?.. Май нейм из Энди… Энд уот из ёр нэйм?
— Laura, — коротко ответила девушка, едва сдерживая смех.
— О, айм вэри глэд! Лора из вэри бьютифул нэйм! Лора, вере вилл ю би зыс ивнинг?
К Лауре подошла её подруга и обе стали что-то быстро говорить на иностранном языке. Затем девушки фыркнули, засмеялись и убежали к морю, оставив Салтыкова в полном недоумении.
«Ну вот, наверно я что-то не то сказал… — тоскливо подумал он, — А может, морда моя им не понравилась… Ну и хуй с ними, с этими иностранками! Пойду куплю чего-нибудь выпить».
— Экскьюз ми, — обратился он к продавцу, — Гив ми плиз… зыс эйл…
— Эйл? — продавец-турок недоуменно поднял одну бровь.
«Неприятная штука — языковой барьер, — мучительно размышлял Салтыков, — Как неуютно одному в стране, где тебя не понимают! Хотя… это лучше, чем всю жизнь топтаться на одном месте… В жизни ведь столько всяких возможностей, и я рад, что могу себе многое позволить…»
— Какие проблемы, парень? Ты русский? — прозвучал над его ухом молодой женский голос. Салтыков обернулся и увидел возле себя симпатичную девушку лет двадцати пяти, немного полную, но стройную, в лёгком платье.
— И ты русская? Вот здорово! — просиял Салтыков, — Кстати, меня Андрей зовут. А тебя?
— А меня зовут Марина, — представилась она, — Марина Штерн.
— Штерн? О-о, круть! У тебя немецкие корни?
— Угадал, — кокетливо улыбнулась Марина, — Я живу в Германии, моя мама родом из Донецка, с Украины.
— А я из Архангельска, — сказал Салтыков, — Ну что, может, сядем где-нибудь в уютном кафе и отметим наше знакомство?
— С удовольствием, — мигом согласилась Марина…
День, подаривший Салтыкову новое приятное знакомство, окончился бурной, не менее приятной ночью в отеле.
— Ммм, какая ты классная, — томно
— А ты, оказывается, настоящий smoking hot, — сказала Марина в перерыве между поцелуями, — Вот уж не думала, что северяне могут быть такими горячими в постели…
— А то, крошка!
Так, незаметно пролетели десять дней. Салтыков и Марина Штерн почти всё время весело проводили в обществе друг друга. Марина познакомила Салтыкова со своей подругой Марго, которая приехала отдыхать на море вместе с ней, и часто они тусили вчетвером: Салтыков, Марина, Марго и её приятель-турок. Впрочем, последний вечер перед отлётом Салтыков провёл наедине со своей новой пассией.
— Мариночка, я люблю тебя! — шептал он ей, сидя на скамейке в тени кипарисов, — Я более всего хотел бы никогда больше не разлучаться с тобою. Я приеду к тебе в Германию, обязательно приеду… Хочешь?
Марина ничего не ответила, только потянулась к нему, и они принялись целоваться.
— Хочешь? — переспросил он в перерыве между поцелуями.
— Приезжай, — коротко ответила Марина и обмякла в его руках.
«Отлично, — подумал про себя Салтыков, — Молодец, Андрюха! Всё идёт как нельзя лучше…»
В ночной тишине у моря было слышно, как шуршит прибрежная волна о гравий. Пахло кипарисами и морским бризом, а южные звёзды на чёрном небе необыкновенно ярко блестели для привыкшего к белым ночам северянина.
И Салтыков с новой страстью принялся за свои поцелуи, незаметно и ловко расстёгивая пуговицы на блузке симпатичной немки-полукровки Марины Штерн.
Гл. 11. Рабочий момент
Олива пришла на работу, привычным движением ноги включила компьютер и плюхнулась на кожаное офисное кресло. Вот уже много дней, недель, месяцев каждое утро начиналось у неё с одного и того же. И сегодняшнее утро началось у неё точно так же, как и вчера, и позавчера, и неделю назад. Всё было как обычно, ничто не предвещало чего-то из ряда вон выходящего. Не было ничего необычного и в том, что буквально через пять минут после её прихода на весь офис прогремел резкий телефонный звонок.
Олива не любила, когда в офисе звонил телефон. Она предпочла бы, чтобы он вообще никогда не звонил, ибо ни один такой звонок не приносил ей ничего хорошего, кроме дополнительного гемора и мелких служебных неприятностей. Впрочем, к служебным неприятностям она после своего более значимого горя стала относиться куда более пофигистически, чем прежде, так что звонок этот её поначалу мало взволновал.
— Оля? — послышался в трубке женский голос, — Это звонит Наталья Юрьевна. Гурген Григорьевич просил вас зайти сегодня к нему в кабинет в двенадцать часов дня.