Жара в Архангельске-2
Шрифт:
— Хорошо, — выдохнула Олива и повесила трубку.
«Интересно, что ему надо… — угнетённо подумала Олива, чувствуя, как комок холодного страха откуда-то из глубины её живота поднимается к горлу, — Вот уже более чем полгода я тут работаю — и ни разу гендиректор меня к себе не вызывал… Не иначе, как выговор влепит… И то в лучшем случае…»
Она даже как-то скорёжилась от страха предстоящего вызова «на ковёр», ещё более её пугала неизвестность — за что? Что за неприятность, какая подстава ждёт её на этот раз?
«Может, я где-то в деловых бумагах напортачила? — мучилась бедная Олива, — Или, может, я опоздала утром, или ушла вчера вечером
Без двух минут двенадцать в дверь приёмной генерального директора негромко и робко постучали. Затем медная ручка двери повернулась, и в приёмную вошла, сутулясь и затравленно глядя исподлобья, молодая сотрудница отдела капитального строительства.
— А, это ты, — кивнула ей Наталья Юрьевна, — Проходи. Я доложу Гургену Григорьевичу, что ты здесь, — и, заглянув и тотчас выйдя от директора, добавила, — Заходи, не бойся. Никто тебя не съест.
Олива, дрожа от страха и волнения, вступила в кабинет директора. Гурген Григорьевич сидел за столом.
— Присаживайтесь, — строго сказал он.
Олива повиновалась.
— Итак, с какого времени вы у нас работаете? — спросил он.
— С первого октября, — еле слышно пропищала Олива.
— С делопроизводством вы хорошо ознакомлены? — продолжал он свой допрос.
— Да, — прошелестела Олива пересохшими губами.
— Видите ли, в чём дело, — озадаченно произнёс директор, — Ваш начальник, Игорь Константинович, попал в больницу с инфарктом. По всей видимости, он нескоро вернётся на работу, если вообще вернётся. Кандидатуры на должность нового руководителя отдела у нас пока нет. Между тем, дела отдела капитального строительства находятся сейчас в таком состоянии, что откладывать их в долгий ящик просто нельзя. Известно ли вам, что договор на три миллиона рублей, заключённый нами с Вилюйской научно-исследовательской мерзлотной станцией, может быть расторгнут из-за невыплаты данной суммы вследствие внезапно возникших проблем с финансированием нашего учреждения?
Конечно, Оливе это должно было быть известно, как никому другому — ведь она сама печатала этот договор в двух экземплярах, в присутствии обеих сторон, которые при ней же и подписывали это соглашение. Конечно, она не могла не помнить, как на прошлой неделе в их офис пришла факсограмма с жёстким требованием срочно оплатить счета, какая из-за этого поднялась суматоха, и как шеф орал кому-то по телефону словно резаный кабан, что если Федеральный бюджет не выделит им в ближайшее время достаточно средств, чтобы погасить долги, то… и дальше шла откровенная нецензурная брань, которую начальник отдела на её памяти ещё ни разу не употреблял. Кто знает, возможно, даже именно из-за этого бедного старика хватил инфаркт, но Оливе до сего момента все эти служебные передряги были так глубоко параллельны, что она даже не потрудилась вникнуть в суть дела, как будто её это абсолютно не волновало и не касалось.
— Итак, я даю вам два дня, чтобы войти в курс дела, — продолжал гендиректор, — Пока что вы у нас остались одна на весь отдел, поэтому именно вам придётся взять на себя всё делопроизводство. Девушка вы серьёзная, ответственная, так что временно исполнять обязанности руководителя отдела капитального
…Олива вышла из кабинета директора как пыльным мешком саданутая. Сказать по правде, это резкое и неожиданное повышение по службе её не только не обрадовало, но и сильно шокировало. Вместе с повышением на неё свалилась огромная ответственность, которая давила её, словно тяжкий груз. Ведь раньше у неё ни о чём не болела голова — ей не нужно было ни о чём думать, знай делай, что велят, а уж об остальном-то беспокоиться приходилось, во всяком случае, не ей. А теперь ей придётся самой вести все дела, самой вести переговоры, подписывать важные бумаги и ходить на планёрки и совещания.
В тот же день в кабинете директора состоялось совещание — первое совещание, на котором присутствовала Олива. Она сидела за одним столом с начальниками подразделений, и силилась понять, чего же от неё требуется на этой планёрке, но мысли её разбегались подобно тараканам, и чем больше она старалась вникнуть в суть дела, тем непонятнее становилось оно для неё.
Оставался открытым вопрос, что делать с оплатой счетов, сроки которой уже поджимали. Для погашения долга не хватало девятисот тысяч рублей — но откуда им было взять эти девятьсот тысяч? Главбух сказала, что выход только один — удержать зарплату служащим, и недостающие девятьсот тысяч перечислить из этой суммы. Все посмотрели на тётку с недоумением, словно никто не мог понять, шутит она, или говорит всерьёз.
— Ваше предложение, Инна Владимировна, более чем нерентабельно, — прошипел со своего стула Стучинин, начальник отдела хозяйственного управления, а плановица, тощая нервная баба за сорок, визгливо проорала:
— Это что же, выходит, посадим всех на хлеб и воду? Вы что же, думаете, кого-то из сотрудников настолько волнует нужда нашего паршивого учреждения, что все они ради этого согласятся сидеть без зарплаты? Проще тогда вообще всех к чёртовой матери поувольнять…
— Задал нам Зубарев задачку, — произнёс Гурген Григорьевич, — Чёрт его дёрнул начать всю эту бодягу с реконструкцией. Не такое у нас сейчас финансовое положение, чтобы этой самой реконструкцией заниматься…
— Проще тогда расторгнуть договор, — вмешалась Олива, — Ну, а как иначе? Если мы сейчас не можем оплатить счета, что ещё остаётся? Можно отложить реконструкцию и до следующего года, в конце концов, не горит…
— Ты, Оля, ещё ничего не понимаешь, а уже решать берёшься, — осадил её гендиректор, — Это тебе не в бирюльки играть — захотел, заключил договор, захотел — обратно расторгнул. Эдак с нами никто и сотрудничать не будет…
Олива поняла неуместность своей реплики и сконфуженно замолчала.
— Но, Гурген Григорьевич, возможно, это единственный выход у нас сейчас, — сказал его заместитель, — Если бы Великин согласился отсрочить платёж, мы могли бы за это время подыскать спонсоров, согласных выделить нам недостающую сумму.
— Давайте тогда так сделаем, — решил гендиректор, — Оля, ты как представитель отдела капитального строительства, сама переговоришь с Великиным и попросишь у него отсрочки. И помни, что результат зависит теперь только от тебя. Иди!
И тут Олива окончательно поняла, в какую ловушку она попала. Всем этим дядям наверху, готовым чуть что уйти от ответственности, гораздо проще было теперь заткнуть ею дырку и использовать её как пешку, кинув её в открытый бой. И вся эта комедия с её назначением открылась перед ней во всём своём неприглядном ракурсе.