Железнодорожница
Шрифт:
Я опасливо покосилась на него. Только бы у мужика не хватило ума попереться в спальню и посмотреть, где нитки. Хотя, он же «бытовой инвалид» и вряд ли знает, как в шкафу дверь открывается.
— Надо было мне тебе позвонить от Янских, — сказала Валюша, — я бы у них взяла для тебя нитки. Как же ты сегодня без любимого занятия?
— Да обойдусь, — заверила я, — телевизор вон посмотрю. Вадим, включи что-нибудь интересное.
— Интересное! — неожиданно возмутился он. — Сейчас программа «Здоровье» закончится, и в шесть футбол начнется. Я буду смотреть,
— А по первой программе? Там есть что до шести посмотреть?
— Там «Советы и жизнь», а потом «Дневник съезда». И я переключать не собираюсь. Я еле как вторую программу настроил, а сейчас…
— Ладно, — махнула я рукой, — мы тогда просто поболтаем.
Раз уж от гостей никак не отвертеться, так может, удастся узнать от Валюши что-нибудь интересное? Подробности жизни Альбины, к примеру?
Но она завела заунывный разговор о своей Анечке.
— Представляешь, второй класс, а она уже подружилась со всеми мальчишками в классе. Они ей помогают во всем. То ручку запасную дадут, когда у нее закончится, то портфель до дома донесут, то еще как-нибудь выручат. А один мальчик так и вовсе — в кино ее пригласил.
— Так это же хорошо, — улыбнулся Вадим.
— С одной стороны, хорошо, — со вздохом согласилась Валюша, — мне все так говорят. Может, хоть лучше, чем я, в жизни устроится. А то я все училась и училась. В школе золотая медаль, в институте красный диплом. Уже и сюда по распределению приехала, а жениха все не было и не было. Ну и чем это закончилось? Выскочила за первого попавшегося, а теперь вот любуюсь на свидетельство о разводе.
Несмотря на болтовню, она успевала вывязывать петельки на спицах, регулярно сверяясь со схемой в журнале.
— А где сейчас твой Валерка, не знаешь? — поинтересовался Вадим.
— Да где, — там же, в Арсеньеве. Он же, как я ему пинка дала, в Арсеньев подался, на завод устроился. Недавно звонил мне на работу, жаловался, что его обокрали в тамошнем общежитии. А я-то ему что должна? Я нарадоваться не могу, что развелась…
— По новой замуж не собираешься?
— Что ты! Да и за кого? В нашем НИИ все порядочные мужики давно разобраны, на коротком поводке у жен ходят. А снова выходить за работягу — да что ж я, с ума сошла? Чтобы опять все, как с Валеркой? Я — научный сотрудник, а он — простой слесарь? Нет уж, хватит с меня одной ошибки молодости.
Так, значит, Валюша у нас — ученая дама с весьма раздутым самомнением! Интересно, что же ее так тянет в дом простой билетной кассирши и шофера? Не иначе, какой-то свой интерес. Попользуется, а потом ручкой помашет, как пить дать.
Меня охватила привычная тоска по той, прежней моей жизни. До слез доводили воспоминания — и о том, как мы с Пал Санычем ездили на концерты и спектакли, и о наших заграничных поездках. Помню, как в Израиле я сунула в Стену плача записочку с желанием выйти замуж за моего профессора. И ведь сбылось же, совсем скоро сбылось. Но как же быстро все закончилось!
Интересно, Альбина сейчас находится в том, моем теле? Не натворила бы глупостей.
В разговорах прошло больше часа, и я стала замечать, как Валюша нет-нет да кинет на меня странный взгляд. Как будто чего-то ждет или на что-то надеется. Что ей, интересно, надо?
Вдруг дверь Риткиной комнаты отворилась, и девочки выскочили в зал, принеся с собой смех и веселые разговоры. Аня подбежала к матери и прижалась к ее широкому бедру.
— Мама, мама, а когда мы ужинать будем? Я уже есть хочу!
Валюша погладила девочку по голове и опять кинула на меня странный взгляд, в котором сквозило непонятное разочарование.
— Альбина, мы ужинать сегодня будем? — оказывается, уже и Вадим проголодался.
И вот что мне теперь делать? Тащить свою громадную задницу на кухню и готовить ужин? Накрывать, сервировать, подавать? Как официантка бесплатная? Я скрипнула зубами. Больше всего мне сейчас хотелось встать, затопать ногами и заорать на них всех: «Вон!» — и стукнуть какой-нибудь палкой Валюше по ноге, совсем как в старом советском фильме.
С невероятным усилием я сдержалась и, проклиная все на свете, поперлась на кухню.
Доставая из холодильника колбасу и сыр, а из хлебницы свежий хлеб, я торжественно пообещала себе, что больше никогда не попаду в такую дикую ситуацию. Пока не знаю, как, но я это сделаю! Никаких гостей больше! Ни одна подружка больше не явится со своим ребенком ужинать в обмен на свою болтовню! Я им не мать Тереза, в конце концов!
Не понимаю я эту Альбину. Собственной дочери куклу купить не может, зато гостей приучила к ежедневным ужинам. Зачем, спрашивается? Может, думает: ах, это же друзья, помогу им в трудную минуту, а потом они мне помогут? «Ха-ха» три раза.
На плите закипал ребристый железный чайник. Никакой микроволновки, понятно, и в помине не было. Поэтому чай будет горячим, а бутерброды холодные. Как говорится, чем богаты, тем и рады.
И ведь на кухню их не позовешь. Дом хрущевской постройки, в малюсенькой кухоньке помещается лишь кухонный стол, плита и холодильник. В углу есть маленький столик, но, если за него сядет хотя бы один человек, места вообще не останется. Поэтому маленький столик используется для хлебницы, солонки и разделочной доски.
— Давай я тебе помогу дотащить все это до зала, — на кухне появился дед.
— Ой, спасибо тебе большое! — обрадовалась я.
На один поднос мы поставили чашки с чаем, на другой бутерброды и вазочку с печеньем и понесли все это в зал, уворачиваясь по пути от бегающих в восторге девчонок.
Бутерброды и печенье смели в один миг. Гости для приличия высидели еще минут десять, и стали собираться домой.
Провожая их в прихожей, я подумала, что Альбине, где бы она ни была, может не понравиться, если я начну отваживать ее друзей. Хотя, как посмотреть. Может, она и сама ими тяготилась. Просто ей не хватало решительности от них избавиться. И тогда я, наоборот, окажу ей неоценимую услугу.