Жемчужница
Шрифт:
– Это может плохо кончиться, – заметил Микк, но глаза его горели, а губы как-то лихорадочно дрогнули – и девушка поняла, что победила.
– Ну тогда покажи мне, как сделать так, чтобы это кончилось не плохо, – шепотом протянула она, с восторгом видя, как мужчина прикрывает глаза и прижимается к ней сильнее, одной рукой вновь скользя вниз, а другой - пробегаясь пальцами по боку, пересчитывая рёбра и легко-легко, почти щекотно касаясь груди.
– Маленькая хитрая стерва, – шумно выдохнул Тики, вновь рождая в Алане этот огонь, это нетерпение, это желание, и она сильнее сжала бугор, с удовольствием
И Алана, заалев, повиновалась.
Они дышали почти синхронно и почти одинаково шумно – на грани стона, почти беззвучного вскрика, и по телу Аланы каждую секунду прокатывался жар, потому что Тики гладил ее изнутри, двигал в ней пальцами, аккуратный и нежный, а она… она – ласкала его. Сначала – через ткань штанов, а потом, кусая губы, в смеси страха и какого-то взволнованного нетерпения, проникла внутрь и погладила голую кожу – тонкую, нежную.
Мужчина дернулся, ловя воздух сухими губами, и тихо всхлипнул.
Девушка прикусила изнутри щеку, когда он, сбившись от ее прикосновений, слишком резко двинул в ней пальцами, и испустила длинный вздох.
Как же хорошо…
Они оба горели, и это было просто восхитительно хорошо.
А еще лучше было то, что, словно не выдержав, Тики вдруг толкнулся в ее ладонь и едва слышно заскулил, утыкаясь ей носом в плечо и жмурясь. Алана удивлённо распахнула глаза (чтопросиходитчтопроисходитчтопроисходит), задержав дыхание и сжавшись, когда что-то тёплое размазалось по пальцам, а сам мужчина низко замычал, заглушая стон о кожу. Она даже не осмелилась что-либо сказать или как-нибудь двинуться, потому что в голове словно застоялся туман, не позволяющий вообще о чем-либо думать.
Тики только что было хорошо, да? И если это было так, то это было прекрасно.
Алана почувствовала, как на лице расцветает широкая хитрая улыбка, и мужчина, слегка уставший, вымотанный, взмокший, но всё равно невероятно красивый и манящий, задумчиво нахмурился, крутанув пальцами внутри неё и заставляя выгнуться.
О духи, как же ей хотелось…
Девушка сжалась, сжала в себе его пальцы – и крепко зажмурилась, чувствуя, как по телу разливается тепло, как зудят кончики пальцев ног и как вся она дрожит. Тики двинул в ней пальцами, напряженной, еще раз, погладил стенки влагалища – и выскользнул, размазывая липкую влагу между половых губ и словно бы случайно задевая чувствительный бугорок чуть выше.
Двигаться стало тут же как-то лениво – тело сковало наслаждением, и даже простые действия давались сложно – руки и ноги не слушались совершенно. Однако Алана, твердо вознамерившись, повторить манипуляции мужчины с ним самим, осторожно погладила его плоть, несильно сжимая ее в кулаке, и погладила вершинку, размазывая семя и ощущая сокращение отверстия большим пальцем.
Мужчина закусил губы и снова принялся терзать ее сосок липкими пальцами (как же это было потрясающе, о океан), а потом – легко скользнул губами по ее подбородку и вскоре перешел на губы.
Алана не помнила, сколько они целовались, но это было очень долго. Они прерывались, шумно выдыхали, терлись друг о друга – и снова целовались. И Тики гладил ее под
Кажется, это была вторая самая потрясающая ночь в ее жизни.
Угомонились они только к рассвету, совершенно забыв про усталость и сон, похоронив их друг в друге и решив просто наслаждаться происходящим. И когда Алана засыпала у Тики на плече, в его дыхании ей чудился шепот морского прибоя. И ей снова казалось, что дальше все будет хорошо.
========== Второй прилив ==========
Мана лениво потянулся, с иронией понимая, что вновь не выспался, и, опираясь о здоровую руку, тяжело поднялся, пытаясь не тревожить травмированную. Чего не получилось – мужчину тут же неприязненно зашипел, морщась и закусывая губу, и мотнул головой, пытаясь не думать о том, каким же жалким и немощным он всё-таки был.
Неа в шатре уже не было, с улицы доносились бодрые голоса Изу и Аланы, о чём-то переговаривающейся с Тимом (его щёлканье тоже было отлично слышно), а ещё пахло чем-то очень вкусным (наверняка Тики поймал нескольких рыбин в реке и на скорую руку сварил уху), и Мане не терпелось уже выйти и оказаться рядом с ними со всеми.
Он глубоко вздохнул, поправляя повязку на руке, и вышел к костру, щурясь от яркого (уже было так светло?) солнца. Алана тут же вскинулась, обеспокоенно осматривая его фигуру, и мужчина с радостью приметил, что ссадин и царапин на лице и шее у неё стало меньше, а синяки приняли желтоватый цвет, готовые уже совсем скоро рассосаться. Он, конечно, не поверил в эту глупую отговорку про корягу, но выпытывать у русалки её тайны совершенно не хотелось – если честно, все её тайны были слишком тяжёлыми и неподъёмными для слабого Маны. А потому он даже и не пытался хоть немного разузнать про них.
– Доброе утро, – ласково поприветствовала его девушка, попутно щёлкая Тима по кресту и тут же, стоило ему что-то проскрипеть, дёргая его за хвост.
– Доброе, – мужчина устроился рядом с ней и постарался как можно более искренно улыбнуться. – А с чего такой переполох? Кажется, я…
– Ты заспался, но явно не выспался, – Алана проницательно улыбнулась и покачала головой. – И совершенно довел себя, - она протянула ему кусок вяленого мяса и большой ломоть хлеба и смерила повелительным взглядом.
Мана все-таки ощутил, что его улыбка стала искренней, и поднял на нее глаза.
– Есть немного, – согласился он с ней и принял еду, тут же стремясь перевести тему: – О, а кто-то уже в Лагуне успел побывать?
Припасы вроде хлеба и копчений у них уже подходили к концу, а неподалеку как раз было селение – Коралловая Лагуна. И вроде Неа говорил, они хотят там остановиться на какой-то праздник.
То есть, конечно, это не ему Неа говорил про это. Близнец разговаривал с одним из солдат, которые ехали с их процессией от Восточной столицы, и Мана просто слышал обрывок из разговора. Потому что они до сих пор не разговаривали, и вчера мужчина так и не решился извиниться перед братом. Только посмел погладить его по голове, когда тот пришел в шатер и улегся спать. Неа не ответил ему, разумеется, – то ли уснул просто мгновенно, то ли просто не захотел реагировать, ну а мужчина… так и лежал напротив него, не отрывая взгляда от встрепанной макушки до самого утра.