Жемчужница
Шрифт:
— А почему еще? — заинтересовалась девушка, естественно, и искавшая лазейку для очередного вопроса.
Тики щелкнул ее по носу, заставив смешно поморщиться, и покровительственно улыбнулся.
— Я обещал только один секрет, — заметил он как бы между прочим — и тут же подавил в себе настойчивое желание поцеловать русалку, когда она обиженно надула губы.
— Если хочешь знать, это нечестно, — вздохнула она. — Ты обо мне знаешь уже кучу всего, но сам… — она взмахнула рукой. — Как… как медуза, — тут Тики подавился, а Изу захихикал и уткнулся девушке носом в
— Это еще почему? — немного придя в себя, поинтересовался он, едва сдержав смех.
— Потому что, — Алана прикусила губу. — Такой же полупрозрачный и рыхлый… Как будто внутри ничего нет. Но так быть не может!
Тики обескураженно приподнял бровь, просто не зная, что на это ответить, потому что распространяться про своё прошлое ему хотелось меньше всего (глупые предрассудки, будто русалка, узнав, что он её родственник, изменит своё отношение, став не такой… раскрепощённой), а потому лишь хмыкнул и медленно проговорил:
— Медуза, значит. Буду знать.
Алана надулась ещё более возмущенно, отвернув своё прекрасное личико от него, ужасно игривая в своём поведении (неужели мысль про родную мать так воодушевила её?), а Изу смотрел на них так, словно они были какими-то необыкновенными или даже волшебными.
Когда через полчаса корабль встал на пристани, Тики, просидевший всё это время рядом с девушкой и ребёнком и слушавший то, как она рассказывала русалочьи сказки (Изу светился просто от счастья), неохотно встал со скамьи и, глубоко вздохнув, взял сумку примолкшей Аланы.
Мана с Неа стояли уже у трапа — одетые в светлые рубашки и свободные штаны, — и, стоило Микку с девушкой и мальчиком подойти к ним, старший Уолкер неловко почесал за ухом.
— Прости, что-то я разошёлся слегка, — буркнул мужчина.
Тики коротко кивнул в ответ, но вслух ничего не сказал, потому что не хотел возвращаться к этой теме просто до ужаса. Это снова испортило бы ему настроение, а ведь он уже предвкушал, как будет учить русалку ездить верхом, так что…
— Ну-у… все точно в порядке? — однако не пожелал отцепляться от него Неа, ухватив за руку и в волнении прикусив губу. — Я просто даже не думал, что ты так…
— Все в порядке, — медленно выдохнул Тики, все-таки чувствуя, как неуклонно портится настроение. — Просто больше не вспоминай об этом, ладно? Вообще никогда, — оборвал он только открывшего рот брата. — И отпусти меня уже, а то все пальцы раздробишь.
Неа виновато закусил губу и кивнул, тут же покорно отпуская его и вопросительно оборачиваясь к Мане, который едва заметно кивнул и улыбнулся ему. Алана на это удивленно вскинула брови, словно хотела спросить о чем-то, но тут же качнула головой и промолчала. Как будто… отговорила себя?..
Девушка вообще часто вела себя так: будто бы порывалась что-нибудь сделать и тут же обрывала себя, отказываясь от надуманного.
Возможно, всё это из-за её заточения в бухте, где ей просто даже поговорить было не с кем, потому что даже собственный отец за эти четыре века навестил её лишь три раза. Тики даже представить не мог, насколько Алане было одиноко там.
И только от одной вот такой мысли, иногда
А чего Тики вообще хотел он Аланы? И что хотел, в свою очередь, отдать ей?
Хотя какая сейчас была разница, если эта влюблённость всего лишь на пару месяцев — пока Микк не расстанется с прекрасной как сон русалкой, пока не отдаст её в руки того, кто позаботится о ней лучше.
Настроение портилось ужасно быстро.
Алана вдруг вцепилась в его руку, вперив взгляд на пристань, на прогуливающихся людей, на спешащих кто куда детишек, и глубоко вздохнула, успокаивающе улыбнувшись недоуменно обернувшемуся к ней Тики.
— В чем дело? — мужчина легко погладил ее по руке, заставив поднять взгляд, и ободряюще улыбнулся. Алана замотала головой в знак протеста, наверное, но он все равно ласково произнес: — Все в порядке, слышишь? Здесь мы дома. Тебе ничего не грозит.
Девушка прикусила губу, глядя на него как-то… с какой-то надеждой?.. и мелко закивала, однако только сильнее сжимая его руку.
— Просто это… неудачный опыт, как видно, — глухо хохотнула она, и Тики едва подавил в себе новое желание крепко обнять ее и расцеловать в обе щеки. И — навсегда укрыть ото всех взглядов, которые могут ей не понравиться или вроде того.
— Да уж, неудачный, — виновато выдохнул мужчина и скользнул кончиками пальцев по ее руке к локтю. — Здесь такого нет, правда. А если тебе будет спокойнее рядом с кем-то — просто держись меня или близнецов, хорошо?
Алана благодарно улыбнулась к нему и прильнула к его боку, из-за чего Микк тут же поймал новый многообещающий взгляд явно ликующего старшего Уолкера и угрожающе прищурился в его сторону. Брат на это только закатил глаза, явно уже отошедший от их ссоры, и махнул рукой.
Однажды Тики точно от всей души врежет Неа по носу, разбивая ему в кровь губы, и ему будет совершенно плевать на то, что скажет Мана и как он заскачет вокруг несравненного близнеца, бросая в сторону Микка редкие ругательства и проклятия, но сейчас мужчина просто показал этому идиоту, возомнившему невесть что, язык, наслаждаясь промелькнувшим на его лице детским удивлением, и, подхватив русалку под локоть (она очаровательно вздрогнула, метнув на его руку недоуменный взгляд), ступил на трап.
Алана шумно вздохнула, сильнее сжав челюсти, отчего на тонкой шее вздулись синие вены и выглянули обтянутые нежной кожей кости, и, на мгновение прикрыв глаза, шагнула следом — ужасно напряженная, чуть ли не взвинченная, такая хрупкая, что, казалось, можно было разбить лишь одним нечаянным движением. Тики внезапно почувствовал себя тем самым носильщиком, у которого в руках была драгоценная фарфоровая ваза, принадлежавшая ещё королям Поднебесной лет с шестьсот назад, или же каким-нибудь слугой с подносом, полным изысканных хрустальных бокалов с самым дорогим вином побережья. От таких сравнений захотелось рассмеяться, но он позволил себе лишь коротко улыбнуться и осторожно наклонился к аккуратному ушку Аланы.