Жемчужница
Шрифт:
Эта мысль на самом деле показалась ей весьма… правильной. У них с Тики были разные подходы к пониманию жизни, и хотя подход мужчины нравился ей больше ее собственного — слишком беспощадно-сурового и буквально самоуничтожающего — она не могла сразу перестать думать так, как думала изначально, ведь ее образ мыслей формировался веками еще с самого детства.
Впрочем, Тики оказался куда мудрее нее, как видно, и возраст тут явно был совсем ни при чем.
Мужчина вздохнул как-то обреченно, словно услышал что-то неприятное, неправильное, но ничего поделать в этим не мог, и успокаивающе улыбнулся.
— Ну что же ты за
— Я обладала силой, Тики, с помощью которой могла их спасти, с помощью которой сама могла спастись… — начала девушка, замотав головой, но Микк сердито встряхнул её за плечи, рывком усаживая на кровати, и нахмурился, нависнув над ней подобно мрачной туче.
— Этой силой невозможно кого-либо спасти, и ты сама это прекрасно понимаешь, — серьёзно проговорил он, смотря Алане прямо в глаза, словно гипнотизируя, словно заставляя поверить себе, и вдруг как-то просяще выдохнул: — Ты была ещё совсем крохой, слышишь! Сколько тебе было?
— Около ста… Где-то лет пять по-вашему, — пробормотала Алана, совершенно выбитая из колеи.
— Ну и что могла сделать пятилетняя девочка против компании ублюдков? — сморщился Тики. — Наши дети в таком возрасте еще не могу контролировать свой дар и только учатся хотя бы его обуздывать! Что могла сделать ты, да еще вдали от воды?
— А что мог сделать пятнадцатилетний мальчик против пирата? — Алана взяла его лицо в ладони, ощущая, как кожу чуть царапает легкая, едва заметная щетина (она слышала давно-давно от Ювнии, что люди — вот чудачество! — с возрастом начинают брить лезвиями волосы на своем теле), и облизывая пересохшие от волнения губы.
Тики на секунду остановился взглядом на ее губах — и тут же невесело усмехнулся:
— Мальчика обучали фехтованию в семи лет, и он мог хотя бы вылезти из бочки, чтобы отвлечь пирата, пока не подоспеют взрослые, — девушка шумно выдохнула и обняла его, издавая нервный смешок и совершенно не представляя, что на это сказать.
— Откуда у тебя ответы на все мои вопросы? — наконец выдохнула она ему на ухо, и ей показалось, мужчина даже как-то напрягся и вздрогнул. О причине оказалось только догадываться, но его объятия стали только крепче и, кажется, надежнее даже. — Откуда ты такой умный взялся?
Еще Алана хотела сказать о том, какой он потрясающий, и как ей хорошо рядом с ним, и как она не хочет все это заканчивать, и как она хочет к нему прикасаться, и как у нее сейчас загнанно сердце бьется… Но в итоге — только зевнула, ужасно неожиданно даже для самой себя, — и Тики засмеялся, ничего, конечно же, не ответив.
— Давай спать, — вместо этого сказал он и ласково погладил
Алана встрепенулась, услышав волшебное слово, и удивленно взглянула на поерзавшего на месте Тики.
— Праздник? — восхищенно выдохнула она, борясь с желанием навалиться на мужчину, растянуться на нем морской звездой и спать в такой постыдной позе. Микк ответ важно кивнул, накрывая их обоих тонким одеялом, и длинно выдохнул, спустя несколько мгновений с каким-то странным и нечитаемым выражением лица прижимая её к себе.
— Да-а-а, — довольно протянул он, грея девушке дыханием макушку, и предвкушающе улыбнулся. — И здесь у хозяйки есть своя лавка, она сможет тебе найти что-нибудь нарядное, — радостно проговорил Тики, и Алана с сомнением заглянула на своё просторное ночное платье, а потом задумчиво нахмурилась, вспоминая про красивый ханбок, расписанный птицами.
— А зачем? — недоуменно приподняла она брови, и Микк чуть ли не поперхнулся, неловко скривив губы. — У меня же, вроде как, есть что надеть… — поспешно пробормотала девушка, не желая напрягать мужчину ещё больше. Ей было ужасно стыдно, ужасно неудобно за то, что Тики так заботился о ней, а сама Алана ничего в ответ отдать не могла.
— Ну… я думал, тебе может быть… — забурчал он, в каком-то странном, но невероятно милом и желанном смущении отведя взгляд.
— Хорошо, — хохотнула Алана, от удовольствия зажмурившись, и прижалась к груди Тики, чувствуя, как заполошно бьётся его сердце. Щеки горели, в груди было тяжело и необъятно, и дышать — дышать было сложно, но так невероятно легко, что даже удивительно. — И почему ты такой заботливый?.. — все-таки выдохнула она — и сама испугалась своего вопроса.
Ведь Тики же стал таким… из-за того мальчика, разве нет?..
Мужчина зарылся пальцами в ее растрепанные косы, и Алана тут же ощутила, как не только лицо полыхает, но и все тело сразу в один момент словно бы загорается, таким близким и желанным был этот мужчина, так хотелось его… заполучить? завоевать? влюбить в себя?
— Я очень… — Тики прижался горячими губами к ее виску и замолк, запнулся, замер так на мгновенье — и скользнул губами к ее румяной от смущения щеке. Он никогда раньше так не делал. — Я очень к тебе привязан, — Алана зажмурилась, почти ощущая, как это близко к тому, чего бы ей хотелось, и улыбнулась, чувствуя, как тает приятное прикосновение. — А теперь спи. Кошмаров не будет.
И девушка послушно постаралась уснуть, крепко прижавшись к его груди и помолившись отцу-океану.
И кошмаров действительно не было — ей было просто тепло и надежно, как будто объятия Тики ощущались даже сквозь крепкий сон.
А проснулась Алана в той самой позе, которой так стыдилась минувшим вечером и в которой так хотела оказаться.
Мужчина спал крепко — обнимал её за талию, смешно наморщив нос, когда она попыталась слезть с него, и слегка посапывал, выпуская изо рта небольшие порывы ветерка, которые поднимали сияющие в солнечном свете пылинки, отчего девушка сдавленно хохотнула, невероятно повеселевшая от этого странного, но неимоверно забавного действа, и чуть подтянулась к подбородку мужчины, ощущая собственным животом, как перекатываются его мышцы, крепкие и плотные.