Жемчужный узел
Шрифт:
— А почему, по-твоему, мы скрываемся от людей?
Вопрос удивил Лизавету. До тех пор, пока он не прозвучал, существование водных духов отдельно от человечества казалось ей чем-то естественным, прописанным в самых основах мирозданья. Но теперь она задумалась — а действительно, зачем могут держаться в тени могущественные создания, способные сжигать дотла целые деревни?
— Потому что нет ничего страшнее испуганного человека, — Ольга улыбнулась, столкнувшись с Лизаветиным недоверчивым взглядом. — Подумай: что делают люди с тем, чего
— Попрошу… — она не договорила, на лице промелькнуло понимание.
—…убить, — закончила за неё Ольга. — Люди уничтожают всё, что вызывает у них страх и непонимание. Нет, конечно, есть ещё те, кто пытается всё чужеродное покорить, подчинить понятной системе. Но если не получается, всё равно уничтожает.
Лизавета не нашлась, что на это возразить. Она правда искала, но на ум, как назло, шли худшие из возможных примеров. Вспоминались воинственные племена, которые обращались в рабство. Или опасные животные, на которые объявляли особенно ожесточённую охоту. Или насекомые, пойманные и пришпиленные булавками к грубой ткани.
— Стоит твоему отцу решить, что ты здесь в опасности; стоит тебе по возвращении отсюда хотя бы ненароком проговориться, где ты была; стоит тебе самой как следует испугаться и попытаться сбежать… — Ольга покачала головой. — Достаточно одной искры, чтобы испортить всё, что мы построили на этом озере.
— Обещаю, я…
— Но ты не можешь ничего обещать! — она не повысила голос, но Лизавета чувствовала себя так, будто на неё накричали. — Ты же даже не представляешь, что тебе предстоит увидеть, с чем предстоит столкнуться. Как ты можешь быть уверена в том, что наша жизнь не повергнет тебя в ужас? Что она не вызовет отвращения, ощущения такой чудовищной неправильности, что ты захочешь выкорчевать всё, что нам дорого?
— А если я дам обещание? — выпалила Лизавета в ответ. — Такое же, как Лад дал моему отцу? Пообещаю не рассказывать о вас никому, кто и так ничего не знает?
— Это было бы очень хитрое обещание.
— И что же в нём хитрого?
— То, что все люди и так знают о мавках, русалках и водяных. Вы же пишете о нас сказки, верно?
— Ладно, а если я не расскажу никому, кто в вас не верит?
— Так лучше, — согласилась Ольга. — Но ты уверена, что сама готова такое обещание дать?
— Да, — Лизавета сама удивилась, что не колебалась с ответом.
Но её поспешность оказалась к месту. Ольгины черты лица вдруг смягчились. Улыбка из острой и насмешливой стала доброй, как будто сочувствующей. Так же она улыбалась в то единственно утро, что они провели вместе. Словно тогда уже знала, что появление Лизаветы на озере ни к чему хорошему не приведёт.
— Не нужно, — неожиданно Ольга пошла на попятный. — Твоей готовности вполне достаточно.
Вновь отвернувшись, она решительно шагнула к озеру и коснулась ладонью воды. Та сразу пришла в движение — пошла мелкой рябью, как могла бы от сильного ветра. Вот
— Это верный способ, если хочешь призвать духа воды. Прикоснись к ней и подумай о нём. Просто хорошенько представь, и он…
Поверхность озера взорвалась брызгами, являя светловолосую макушку. Лад отряхнулся, словно собака, и широким шагом направился к берегу.
—…тотчас же явится, — договорила Ольга, проводя ладонью над платьем, разукрашенным водою в мелкий горох: оно высохло почти сразу.
— Какой разброс навыков: топить и сушить вещи, — ляпнула Лизавета, и тут же втянула голову в плечи, опасаясь возмездия.
Вопреки её ожиданиям, Ольга лишь усмехнулась.
— Ну что? — Лад, так же высушивший одежду, повернулся к ней с вопросом во взгляде. — Что ты думаешь?
Ольга похлопала его по плечу:
— Твоя девочка прошла проверку. Мы проведём ритуал.
Лад выглядел так, будто очень хотел чертыхнуться. Но в присутствии Ольги он всегда вёл себя более сдержано — как шкодливый мальчишка, за спиной которого стоит строгая, величавая мать. Из-за этого Лизавете казалось, что история, рассказанная им в первый день знакомства, отчасти правдива: Ольга вполне могла вырастить его, помочь освоиться в мире — в волшебном мире.
— Ты готова, маленькая купчиха? — теперь эта величавая женщина, бывшая, возможно, древнее леса, простиравшегося на другом берегу, собиралась помочь Лизавете.
Та решительно кивнула, толком не думая: ей казалось, стоит заострить своё внимание на происходящем, и она по-настоящему испугается.
— Хорошо. Но должна предупредить: ритуал тебе предстоит не из приятных.
— Мне нужно утонуть, я помню, — вот уж о чём говорить совсем не хотелось.
Ольга, однако, покачала головой:
— Если бы только это.
Она снова вернулась к воде, повторила свой стихийный призыв. Лизавета наблюдала с лёгким недоумением: Лад уже был здесь — кого ещё ей понадобилось приглашать?
В этот раз откликнулась Инга. Она выскочила из озера, недовольно отплёвываясь, и тряся головой так, словно в ухо забилась вода. При этом каждое движение её сопровождалось опасным звоном — отирая одной рукой лицо, в другой Инга пыталась удержать сразу два стакана. Задача была заведомо провальная.
— Нельзя было сразу двоих позвать? — поинтересовалась она, втюхивая посуду Ольге. — Или Ладу всё дать?
— Нельзя, — в очередной раз Ольга доказала, что спокойный холодный голос может угомонить даже склочного подростка.
Инга умолкла, неудовольствие её теперь выражали лишь скрещенные на груди руки. Взгляд, однако, не казался расстроенным или обиженным — так и шнырял вокруг, перескакивал с Лизаветы на Лада, наполняясь всё большим интересом.
Было похоже на то, что младшей об их планах не рассказали. Только этим объяснялось, почему губы её сложились в отчасти удивлённое, отчасти полное понимания «о».