Жемчужный узел
Шрифт:
— Да. Я тебя обманул, и я прошу прощения за это.
— Зачем ты вообще это сделал? — вопрос этот волновал Лизавету всё утро. — Мог же сказать правду, как только я здесь оказалась.
— Ты поверишь, если я скажу, что так и было задумано?
Лизавета кивнула. Лад поднялся с земли, отряхнул штаны, словно бы тянул время. Но когда их глаза встретились, в его не было и отголоска сомнений.
— Ты меня удивила. До тех пор я представлял тебя не как реального человека, а как образ — собрание самых ужасных качеств, какие
— Я?
— Ты, — он кивнул, словно одно слово могло всё объяснить. — Перепуганная до чёртиков, лохматая девчонка с мокрыми волосами, которая смотрела на меня так, словно я должен был стать её спасением.
— Я просто ожидала увидеть страшного водяного, а увидела… — Лизавета усмехнулась, понимая, что повторяет за Ладом. — А увидела тебя.
— Не такого страшного, как ты рассчитывала?
— Взъерошенного неуклюжего мальчишку, с трудом выбравшегося из кустов, — не преминула подколоть она.
— Похоже, мы оба обвели себя вокруг пальца.
Лад пожал плечами и улыбнулся так, как умел только он. В этой улыбке было и смущение, и признание поражения, и легкомысленное: «Да, я натворил дел, но в процессе же было хотя бы чуточку весело?»
Он смотрел так же, когда Лизавета растянулась на траве во время первой их игры в салочки. Она почувствовала себя глупо и ужасно разозлилась из-за того, что Лад вообще заставил её играть, но стоило ему улыбнуться — и она простила обиду. Он ведь был прав: им было весело, и даже не чуточку. Но сейчас ей нельзя было покупать на это.
— Да, — кивнула Лизавета. — Мы обвели себя вокруг пальца. А потом ты обвёл ещё и меня. Не думай, что я так просто забуду.
— Злишься?
— Обижена. Я думала, мы друзья, а всё это время ты врал.
— Когда ты это говоришь, звучит хуже, чем в моих мыслях.
— Может, потому что ты не чувствовал то, что и я? — её улыбкой можно было резать бумагу. — Я оказалась в чужом месте, одна, перепуганная до чёртиков, как ты верно подметил. У меня здесь не было никого, и когда появился ты… ты был моим спасением, да. Я почувствовала, что здесь, вдали от семьи и друзей, у меня появилась хоть какая-то опора. Но ты выдернул её у меня из-под ног.
Лизавета отвернулась, пытаясь сдержать эмоции, сморгнула непрошенные слёзы. Когда она вновь повернулась к Ладу, в глазах её был только колотый лёд.
— Я бы простила это кому угодно, но не тебе. И если ты хочешь, правда хочешь извиниться, Лад, то сделай это услугой.
— Услугой? — такого он не ожидал. — И о какой услуге идёт речь?
— Нет, — она решительно покачала головой. — Мне кажется, после случившегося я заслужила сделать тебе ответный сюрприз. Поэтому сначала пообещай, что сделаешь то, о чём я попрошу.
Она протянула руку для рукопожатия.
— Так, кажется, у вас это делается?
Лад недоверчиво посмотрел
— А вдруг ты попросишь что-то опасное для меня?
— Обещаю, что моя просьба не будет опасна ни для тебя, ни для кого-либо из жителей этой деревни и этого озера, а также не будет содержать ничего невозможного.
— Ты эту речь продумывала?
— Да.
Лизавета проснулась ни свет, ни заря, так что времени ей хватило.
— Хорошо, — Лад взял её за руку. — Надеюсь, ты меня убьёшь.
— Надеюсь, ты меня тоже.
Она повторила своё обещание ещё раз, уже для договора.
— Обещаю, в свою очередь, исполнить эту просьбу, если это в моих силах, — Лад нашёл, как обезопасить себя этой маленькой оговоркой.
— Я же обещала не загадывать невозможного.
— Откуда ты знаешь, что для водяных возможно, а что невозможно?
Что ж, замечание было резонным. Признавая это, Лизавета кивнула и расцепила их руки. Глубоко вдохнула, переступила с ноги на ногу, собираясь.
— Теперь ты скажешь, что это за просьба?
Почему-то это оказалось не так-то просто. Лизавета нерешительно облизнула губы, подумала мимоходом: уж не совершает ли она прямо сейчас ужасную ошибку? Ведь ещё можно было всё исправить, запросив не то, что планировалось, а какую-то безобидную мелочь вроде коробки свежих пирожных. От пирожных она и впрямь бы не отказалась…
— Ты же не собираешься пойти на попятную? — сначала Лизавета подумала, что это говорит ей внутренний голос, но нет: решающий вопрос задал Лад, сам не зная, на что подписывается.
— Нет, — она встряхнулась. — Конечно, нет. Но ты же знаешь: рассказать правду бывает очень непросто.
— Ты теперь каждый день будешь мне это припоминать?
— Да, — с этим ответом Лизавета не медлила. — Потому что предательство не должно оставаться безнаказанным, даже для бессмертных водяных с очаровательными улыбками.
— Так ты считаешь, что у меня очарова…
— Я хочу, чтобы ты забрал меня под воду.
О, она выбрала наилучший момент. Было что-то чудовищно приятное в том, чтобы наблюдать, как самодовольна улыбка сползает с Ладова лица, сменяясь ошарашенным выражением.
— Что ты сказала?
— Ты слышал. Но что самое ужасное, ты пообещал мне это исполнить.
Вот так, вонзить нож в самое сердце и провернуть, чтобы было больнее. Всё так же, как он сделал с ней.
— Ты не понимаешь, о чём просишь.
— Тогда объясни мне.
— Хорошо, — Лад помедлил с мгновение. — Что ты знаешь о Нави?
09
Ей следовало догадаться. Вспомнить все сказки, которые ей читала в детстве нянюшка, и байки, что отец привозил из поездок. Это же было не сложно, правда? Подумать о том, что водяными обычно становились умершие люди и догадаться, что это значит?