Жемчужный узел
Шрифт:
— О чём это вы? — княжич нахмурился.
— А вот это уже совершенно точно не твоё дело, Яр.
16
У Лизаветы вырвался вздох облегчения — такой громкий, что княжич даже отвёл взгляд от невесть откуда возникшего Лада. Тот тоже глянул на Лизавету, но быстро, походя, словно она сейчас не имела значения. Это заставило её внутренне подобраться: что же такое случилось, если риск раскрыть их обман перед морским княжичем казался Ладу не таким уж и важным?
—
Как сидевший княжич умудрился посмотреть на него свысока, оставалось загадкой, равно как и то, что именно говорили их взгляды. Лизавета притихла, со стороны наблюдая, как Лад округляет глаза, как княжич кривит губы в ответ, как Лад хмурится, невольно сжимая пальцы в кулак.
— Боюсь, господарыня, мой дорогой друг прав, — неожиданно княжич обернулся к ней. — Мне действительно придётся вас оставить. Надеюсь возобновить нашу увлекательную беседу позднее.
«Упаси Бог! И Матерь», — в сердцах подумала Лизавета, но вслух произнесла:
— Вторю вашим надеждам.
Княжич очаровательно улыбнулся, не прощаясь. Лад же только кивнул — сдержано, быстро, словно хотел, но не мог ничего ей рассказать. Лизавета проводила его тоскливым взглядом. Она понимала: что-то случилось, — и неведение терзало её не хуже тревог, очевидно охвативших Лада.
— Мне жаль, что тебе выпало познакомиться с княжичем Ярославом подобным образом, — Лизавета не заметила, как к ней подошла Ольга.
Очевидно, мавки вернулись в подводный терем вместе с Ладом. Выглядели они ничуть не лучше водяного: взволнованно, но одновременно устало, словно у них не осталось сил кричать или причитать. Инга молча протопала в комнату и плюхнулась на диван на то самое место, где недавно сидел княжич.
— Вы не знали, что он здесь? — Лизавета глянула снизу вверх на возвышавшуюся над ней Ольгу.
— Нет, иначе ни за что не оставила бы вас наедине. Ярослав достойный княжич, однако его отношение к людям… не такое, чтобы его обрадовало твоё присутствие здесь.
— Да, я почувствовала что-то подобное. Он довольно… жуткий.
На слове «жуткий» Ольга с Ингой быстро переглянулись, словно оно напомнило им о чём-то другом. Помедлив, Ольга опустилась перед Лизаветой на корточки, взяла её пальцы в свои прохладные руки.
— Лизавета, нам нужно тебе ещё кое-о-чём рассказать.
До сих пор она практически никогда не звала Лизавету по имени, ограничиваясь «маленькой купчихой». Что-то подсказывало: перемены не были к лучшему.
— У всего случившегося были причины. Точнее, одна причина, по которой я заставила вас с Ингой уйти с поверхности, по которой мы оставили тебя здесь и по которой, я подозреваю, Ярослав явился безо всякого предупреждения.
— И что это за причина? — Лизавета подозревала, что на самом деле не хочет знать ответа на свой вопрос.
С одной стороны, знание правды направило бы её, подсказало, стоит ли в действительности опасаться
— Дело в Славе, — это сказала Инга, первой не выдержавшая напряжения.
— А что с ней? — Лизавета посмотрела на неё поверх Ольгиной головы.
Однако Инга уже отвернулась, явно не собираясь продолжать и тем самым возложив тяжкую ношу на плечи Ольги. Та мягко сжала Лизаветины пальцы:
— Она умерла.
На мгновение Лизавета застыла. Новость показалась ей невозможной, ненастоящей. Разум тут же начал подкидывать опровержения: Сбыслава не могла умереть, ведь она уже была мертва — иначе бы просто не стала русалкой! Но серьёзный взгляд Ольги говорил об обратном.
— Но как?..
Ольга как будто ждала этого вопроса. Глубоко вдохнув, как перед прыжком с высоты в холодную воду, она ответила:
— Её убили.
Лицо Лизаветы дёрнулось. Уголок губ нервно приподнялся в странном подобии улыбки, меж бровей пролегла глубокая складка, глаза прищурились словно бы с подозрением. Но сама она не издала и звука, сердце её не знало, что чувствовать. Должна ли она испугаться? Скорбеть? Сочувствовать?
— Убили, — одеревеневший язык с трудом выговорил даже это слово.
— Да, — Ольга смотрела на неё с осторожностью, в ожидании. Она как будто сама не понимала, что делать: обнять ли, похлопать по спине, отступить, дав пережить горе.
Но смерть Сбыславы не была горем для Лизаветы. Она знала русалку совсем немного и, пускай сочувствовала умершей девочке, но не испытывала к ней ярой привязанности. Они были знакомыми — и только.
— Я не… — она поморщилась, понимая, что не может подобрать правильные слова. — Вас можно убить?
Ольга с Ингой переглянулись: не такого они ждали от Лизаветы. Ольга медленно поднялась, отпустила её руки, отстранилась. Снова посмотрела на Ингу — не спрашивая, а будто гадая, насколько навредит своей подопечной, если расскажет Лизавете правду.
— Можно, — наконец-то кивнула. — Мы не умираем от старости, но это не значит, что мы бессмертны.
— И Сбыславу убили? Нарочно? Это точно известно?
И снова эти переглядывания. Лизавета шумно втянула воздух: ну почему нельзя просто сказать?!
— Точно, — Инга словно услышала, бросила резко, наотмашь. — Ей перерезали горло. Вряд ли она случайно на нож упала.
— Инга! — Ольга всколыхнулась, но что она говорила дальше, Лизавета уже не слышала.
В ушах стоял гул, мыслей не осталось. Она никогда не видела мертвецов, но тут почему-то ярко представила маленькое хрупкое тельце — сплошь тонкие косточки и белая кожа, и одна яркая полоса поперёк длинной шеи. Интересно, капли крови попали на платье?