Жемчужный узел
Шрифт:
— Ещё?
— Никто не вечен. Однажды и у мавок, и у леших, и у полевых истекает их срок. Просто у нас всё немного сложнее: мы живём, пока Мать-Природа не решает, что мы заслужили двинуться вперёд.
— Вы говорите, будто это какая-то награда.
— Так и есть. Ты поймёшь, когда проживёшь несколько земных жизней: иногда пугающее неизвестное много лучше тишины и спокойствия привычного мира. В умиротворении часть нашей души словно бы умирает.
Лизавета покачала головой: нет, Ольга ошибалась, этого ей никогда не понять и не принять.
—
Разговор был односторонним: если Лад и отвечал что-то, то до Лизаветы не долетали его слова. Впрочем, и услышанного хватило: ей опять собирались внушать, что всё в порядке, хотя в порядке всё перестало быть довольно давно.
— Лизавета, — и всё же она обернулась, едва заслышав голос Лада от двери.
Они не виделись всего неделю, но Лизавета успела соскучиться. До сего дня она не признавалась в этом самой себе, но сейчас не могла отрицать: при виде Лада у неё тоскливо засосало под ложечкой.
Он выглядел так же, как и в первую их встречу: в простой светлой одежде, с взъерошенными волосами и пристальным взглядом — в прошлом, помнится, Лизавета приняла его за любопытный, хотя в действительности он был внимательный, изучающий. Лад гадал, как к ней подступиться теперь, когда она знала всё. Ну, самое главное.
— Лад, — в тон ему произнесла Лизавета. — Будешь убеждать меня, что наблюдать за смертью человека, сидя в его же лодке, совершенно нормально?
Её спокойный голос стал неожиданностью для них обоих. В глубине души Лизавета хотела рвать и метать, но сил не осталось даже на то, чтобы накричать на слишком скрытного водяного. Впрочем, пустота её интонаций сумела произвести на него впечатление.
— Нет, — он хотя бы стал честным. — Для тебя это и не должно быть в порядке вещей. Но для меня…
— Можешь не объяснять. Ольга сказала, что это ваша обязанность.
Лад хмыкнул, прошёл вглубь комнаты. Лизавета взглядом проследила за тем, как он сел на лавку — на то же самое место, с которого совсем недавно пристально глядела на неё Ольга. Лизавета поморщилась: сейчас тоже начнёт читать нравоучения, словно маленькой.
— Пожалуй, я задолжал тебе извинения.
Ладно, такого она не ожидала.
— Ты уже извинялся.
— Только за обман, но я ведь виноват и в другом, верно?
— И в чём же? — помогать ему Лизавета не собиралась.
Ей было интересно, что он скажет сам.
— Я о тебе не подумал. Ни когда пожимал руку твоему отцу, ни когда водил тебя вокруг пальца, ни когда согласился увести в Навь и бросил с Ингой, хотя она — не лучшая из компаний.
— Не говори так об Инге, — Лизавета сама не понимала, почему вступилась за мавку. Потому ли, что та согласилась помочь ей с побегом? Или причина была в том, как человечно Инга
— Забавно. Не думал, что вы подружитесь.
— Мы не подружились. А ты говорил не об этом.
Он прищурился, посмотрел на неё как-то по-новому.
— Ты изменилась.
Лизавета скрестила руки на груди. Часть её хотела огрызнуться, сказать что-то вроде: «Да неужели?», — и напомнить, что ей пришлось пережить. Но в действительности она лишь скептически вскинула бровь, соглашаясь:
— Да, теперь со мной придётся считаться. До сих пор ты этого не делал.
Лад склонил голову, словно признавая поражения.
— Об этом я и говорил. Мне казалось, что я защищаю тебя, когда скрываю правду или отталкиваю, но я ни разу не догадался спросить, чего же ты хочешь. За это я и прошу прощения.
Повисло молчание. Лад ждал вердикта, Лизавета пыталась разобраться в себе. Невозможно было сделать это за один вечер, да ещё и под таким пристальным, ожидающим и немного молящим взглядом. Но, если быть полностью честной с собой…
— Я уже это сделала. В конце концов, мы квиты: я тоже тебя обманула.
Лад усмехнулся:
— Я это заслужил, — похоже, сегодня он и впрямь решил говорить правду.
— Приятно, что ты это понимаешь.
Знакомая хитрая улыбка растянула его губы. Сердце у Лизаветы ёкнуло — на мгновение и только на мгновение, но она вспомнила, как лишь несколько дней назад радовалась его придумкам и была практически влюблена. Сегодня она могла думать об этом, больше не заливаясь краской.
— Так ты мне ответишь? — Лад наклонился ближе.
— Ты не задавал вопросов.
— Задавал: чего ты хочешь, Лизавета?
Исполнить её заветное желание он всё равно не мог, ведь Лизавета мечтала вернуться домой. Она отвела взгляд, посмотрела в окно, за котором постепенно темнело небо. Одинокие силуэты деревьев на фоне заходящего солнца выделялись, как сторожевые башни над городской стеной.
— Я хочу, чтобы ты вернулся на озеро, — раз уж Лад был честен, то стоило ответить ему тем же. — Хочу чаще бывать в деревне, видеться с Добрыней и Любавой, а может быть, и с отцом, если он решится сюда приехать. А ещё хочу, чтобы вы перестали считать меня дурой и не юлили, когда я задаю вопросы.
— Мы не… — Лад своевременно прикусил язык.
— Если не хотите отвечать, просто так и скажите.
— И ты не попытаешься узнать ответ иным способом?
Лизавета посмотрела Ладу прямо в его белёсые глаза.
— Ничего не могу обещать. Зависит от того, как вы попросите.
— Что ж, это я могу принять. Что ещё?
— Ещё?
— Это весь список твоих желаний?
Она замялась. Было ещё одно, немного неловкое — но когда озвучивать его, если не сейчас?
— Я хочу, чтобы ты меня простил. За то, как я напросилась в Навь. Не нужно было вынуждать тебя и… — Лизавета прикрыла глаза, покачала головой. — Просто я злилась и вела себя не лучшим образом. Сможешь ли ты меня простить?