Жена Эмина. Его наследник
Шрифт:
Настороженно, но все-таки ответил. Любопытный малой. Сегодня это сыграет мне на руку.
– Малыш, а давай сыграем в игру? Ты сейчас спрячешься от бабушки. Хорошо спрячешься. И мы с тобой поговорим.
В ответ – молчание. Черт. Не внушил доверия? Конечно. Но я должен узнать, что за чертовщина произошла за минуту до моей посадки на самолет.
Судьба? Конечно же, злодейка.
– Любишь делиться секретами, малыш? У меня много секретов, - я нервно усмехнулся. Все дети любят секреты.
– Я спрятался от бабушки, - отчитался мальчик и шепотом добавил, - и у меня тоже много секретов.
Глава 22
– Тогда начнем с твоих секретов, согласен?
– Угу.
Я мысленно улыбнулся: секреты – это интересно. Это прекрасно.
Неуверенность малого изрядно повеселила меня, но отступать он был явно не намерен. Что это, любопытство? Интерес? Но какой интерес может быть у ребенка?
Однако, не будь здесь интереса, все было бы иначе, ведь дети в его возрасте пугаются и бросают трубки. А этот нет - ребенок охотно шел на контакт, что не могло меня не радовать.
Я выбрался из душного аэропорта и кивнул Коле в сторону машины. Он распахнул дверь, и я с быстро забрался внутрь. Коля занял водительское, сохраняя в салоне тишину. Только подозрительные взгляды изредка кидает в мою сторону - не знает, чего ожидать от меня. Но к этому за годы службы он уже привык.
Я вернулся к разговору. На том конце меня ждали, и это цепляло. Создавалось такое ощущение, будто не мне что-то нужно от мальчишки, а ему от меня.
Забавно. И напряженно. Запредельно напряженно.
– Еще не передумал, малыш? Как тебя зовут?
– Дамир.
Я побагровел.
Затуманенный мозг вмиг позабыл всю информацию. О том, что Алиев появился в жизни Дианы совсем недавно. О том, что у Дианы никого больше не было.
Кроме меня.
Все забыл. Все. Поэтому спросил:
– Вероятно, в честь папы?
– Нет!
– беззаботно ответил мальчик.
– Нет? – переспросил я.
– Папу у меня зовут по-другому.
– И как же зовут твоего папу? – прохрипел я.
В глазах бурлили все оттенки ярости. Черный. Белый. Красный, почти бордовый. Цвет крови.
– Это секрет. Мама запретила мне говорить об этом.
– Кто твоя мама, малыш?
Знать все. Знать больше.
– Ее зовут Диана, - сквозь голос слышу улыбку.
Я выдохнул сквозь стиснутые зубы и бросил недобрый взгляд на Колю.
Мало ли Диан в их городе? Может, соседка? Или подруга семьи? Я должен был знать наверняка. Что это не ошибка. Не совпадение. Не случайность.
Нет. Это все лишь способ утешить себя. Такого совпадения не бывает, твою мать.
У Дианы есть ребенок. Я не тупой и не сумасшедший, чтобы не понять очевидного.
Я. Говорил. С ребенком. Дианы.
Эта
А еще я понимал, что я слишком давил на ребенка. Настаивал. Ускорял, углублял напор. Хотел выяснить все и сейчас же. Оттого на том конце возникла продолжительная пауза.
После которой шепотом поинтересовались:
– А я могу вам доверять?
– Давай так, малыш: я поделюсь с тобой своим секретом, чтобы ты доверял мне. Идет?
– Хорошо, - мальчик плохо выговаривал «р».
– Меня зовут Эмин. И я друг твоей мамы. Очень хороший друг.
Повисло молчание.
– А сколько вам лет?
– Тридцать два, - отвечаю, не раздумывая, - а теперь твоя очередь, Дамир.
– Мне скоро будет четыре.
Внутри все клокотало.
Я не понимал, почему. Не осознавал. Говорю же – мысль уходила, ускользала.
И все, что я имел сейчас – это разговор с мальчиком, голос которого я слышал впервые. Да и то лишь потому, что он позвонил мне. Сам. Совершенно случайно.
Я не понимал, зачем я затеял наш разговор. И зачем пытаюсь удержать. Почему хочу выяснить как можно больше, будто от этого зависела вся моя жизнь.
– Ты говорил про секреты, - напомнил я, - поделишься одним, малыш?
– Только одним, - признается тихо, - я маме обещал никому его не рассказывать.
Через несколько минут я отложил телефон в сторону.
Боялся разбить после секрета, которым со мной поделились. А руки ведь так чесались – причинить себе физическую боль, чтобы та пришла на смену душевной.
Молчание в салоне угнетало.
Где-то рядом взлетал самолет. Мне в Волгоград сегодня не вернуться. Жизнь перевернулась, не до дома мне.
– Коля, у меня может быть сын? – выдавил я спустя время.
– Не знаю, Эмин Булатович.
Коля тяжело дышал. Но встретил мой взгляд совершенно спокойно.
– Какого же черта ты не знаешь, Коля, - я сжал челюсти, - если этот ребенок живет с Дианой?
Ярость нарастала, грозя перейти во что-то большее.
В погром, например.
Или в мысль, что Коле пора на покой.
– Вы велели не соваться в Калининград лично, и я ни сном, ни духом там не был. Но клянусь, что по документам все было чисто.
Коля побледнел.
Но не занервничал. Взгляд его не бегал, не таился.
– Клянусь своей жизнью. Я бы такое ни за что не скрыл. Лучше бы сдох.
Коля тоже был на эмоциях. Приходил в себя, переваривал, думал. В его глазах был обычный страх ожидания – что этот псих сделает в этот раз? Не страх предателя. Предателей за версту слышно, страх их с потрохами выдает.