Жена Эмина. Его наследник
Шрифт:
Я оглянулась: дверь заперта. На два поворота.
Помню, поэтому следую к креслу. Выбора сейчас у меня не больше, чем у той Дианы Шах, жившей в золотой клетке.
– Значит так, Диана.
Сейчас я решу твою судьбу.
– Ты можешь выходить куда и за кого угодно.
Никуда ты не выйдешь. Даже из этого дома.
– Можешь делать что угодно.
Не можешь. Ты ничего не можешь делать.
–
– Нет!
– О да, моя девочка.
Эмин рассмеялся: тихо, хрипло. По коже побежали мурашки, и я вскочила со своего места.
– Эмин!
– Да, маленькая?
– Это невозможно.
– Почему невозможно? Лететь сутки.
Я прикрыла веки, опускаясь обратно в кресло.
– Я понимаю, ты злишься. Ты считаешь, что я бежала в Польшу, но это не так. Я искала нейтральную территорию.
Глаза Эмина по-прежнему холодны. Только внутри его глаз светится огонек, но он так далеко и слишком слаб, что я не уверена, что он не потухнет уже через минуту.
– Ты не веришь, - кивнула я, - Коля тоже не поверил.
– Мне все равно, что думает Коля. Попробуй. Убеди меня.
Я застыла. В глазах напротив появились смешинки, а огонь, напротив, разросся до немыслимых размеров.
Не потух.
Стал ярче. Опаснее. Пошлее.
Я заскользила взглядом по нему. Мужское сильное тело раскинулось в роскошном кресле. Эмин и власть – неотъемлемые вещи. Я знала это, поэтому бежала от него.
Крепкая рука казалась расслабленной. Он бросил ее на ногу и несколько раз задал пальцами свой собственный ритм. В глазах помутнело ненадолго. Я дышала через раз, прекрасно понимая, чего он ждет от меня.
Ждет поражения. Признания сильного. Ждет, чтобы я склонила голову. Изменила тому, кто подарил кольцо и взял под свое крыло. Не только меня, но и Эльмана.
– В машине остались документы.
– Твой автомобиль уже везут. Кстати, я оценил. Твоя самостоятельность заводит больше, чем покорность.
Я сцепила челюсти, стараясь дышать чаще и глубже.
Эмин сел поудобнее, откинулся на спинку. Его взгляд прошелся больнее огня. Лицо опалило жаром. Покраснело. Я чувствую.
– Выслушай меня.
– А потом трахну. Идет?
– Не идет, - процедила я, - ты выслушаешь меня, а затем позволишь увидеться с сыном.
– Я слушаю тебя. Быстрее, - отрывисто бросил он, скользя по мне расплывчатым взглядом.
Я поняла, что кресло – его кандалы.
Пока он сидит на нем, я в безопасности.
И неважно, сколько раз он раздел меня взглядом. И сколько раз ими же оттрахал.
– Документы, которые везут тебе, и есть доказательство. Мы пересекли границу с краткосрочным разрешением.
– И?
– Ты не понимаешь? Я поговорить ехала. Не прятаться. Не на дно залегать.
– Поговорила?
Я отвернулась, щекой чувствуя его прожигающий. Бесполезно. и еще неизвестно,
– Я все поняла, Эмин. Ты не готов слушать меня. В тебе говорят эмоции: ты спрятал нашего сына, меня держишь взаперти, ну а вишенка на торте – это моя безропотность. Ради встречи с Эльманом я сделаю все, что ты скажешь. И ты этим воспользуешься.
– Какая же ты эмоциональная девочка у меня. Просто охуительная.
Дыхание сорвалось: в его взгляде что-то вспыхнуло. Недобрый огонек желания и ярости грозил обернуться мне болью.
Эмин подался вперед, сцепляя пальцы в замок.
– Ты стал много материться, - заметила я шепотом.
– Я пиздец как хочу тебя, Диан. Да и грех не раскатать Алиева по асфальту еще разок.
– Значит, это все, чего ты хочешь? Испытать чувство превосходности, овладев мною?
Я вздрогнула: Эмин поднялся с кресла.
– Нет, это не все, чего я хочу.
Он скинул кандалы, освободился от запретов. Я отодвинулась дальше, вжимаясь спиной в кресло. Не спасет, не поможет.
А он приближался. И выхода из спальни нет – меня заперли с хищником, и это навечно.
– Я хочу знать, как так получилось, что ты оказалась беременной.
Шаг.
– Я хочу знать, когда ты успела подкупить врачей.
Шаг.
– Хочу знать, как давно знала, что понесла от меня.
Я поморщилась.
Шаг.
– Знать, почему умолчала. С моим ребенком в поезд села почему – знать хочу.
Шаг.
– Почему скрывала – знать хочу. Неужели я такой ублюдок? Прямо как отец?
Он оказался рядом. Но вместо того, чтобы доминировать, он опустился на корточки.
– Хочу знать, почему повторила судьбу своей матери. Я ведь не повторял. Я отпустил тебя. А ты нож в спину.
– Ты отказался от меня, Эмин. Сам. Я умоляла тебя уехать со мной.
Моя фраза разозлила его. Желваки заиграли на скулах.
– Я тебя бросил, чтобы не доломать.
– Рада, что ты это понимаешь.
– …но ребенка я не бросал.
Мы оба замолчали.
Тяжело дыша, взгляда не отводя. Его такие серые – прямо бездонные. Они напоминали мне кого-то, но в этот миг я не думала ни о ком, кроме Эльмана.
– Я скрыла, потому что одного ребенка ты уже отнял. Ребенка у моей мамы. Я не подкупала врачей… я не знаю, почему врачи не увидели мою беременность.
Эмин не трогал меня.
Наверное, соблюдал условности, а условности были таковыми, что на ребенка он имел все права, а на меня – нет.
Я чужая. Не ему принадлежу. По их законам это так.
– Тогда я уже знала, что ношу ребенка. А врачи промолчали. Я просила тебя остановиться, но ты выбрал на меня. Как истинный зверь, ты не бросил свою территорию. А зверю не скажешь, что беременна. Я тогда жить хотела, а не существовать в качестве маленькой зверушки. Понимаешь, Эмин?