Жена Эмина. Его наследник
Шрифт:
От его нежности хотелось дрожать. Свирепая нежность. Готовая защищать и… дарить тоску по сыну.
– Я скучал по тебе.
Тихо. С хрипотцой. Болезненно.
Мы долго молчали, солнце клонилось к закату. Он пришел за ответом, зная этот самый ответ.
– Я не знаю, когда полюбил тебя.
А я не знала, что существует такая любовь. Неужели существует?
– Когда забрал из Сибири совсем девочкой? Когда сделал своей в той комнате со звездным потолком? – предположил Эмин, - или сейчас, когда ты уже ни та, ни другая?
Я не хотела бежать.
Как же глупо все вышло – и такое в жизни случается!
Поглаживания усилились. Он перебирал мои волосы, как это делал Дамир в поезде, и было что-то схожее в их движениях. Не жажда обладания, нет. В Дамире этого не было.
Что тогда?
– В первый раз я просто сошел с ума, когда ты оказалась в моей власти. Я ведь много лет оберегал твою семью и тебя в том числе. Ты была запретным плодом. Таким сладким и манящим.
Эмин замолчал, склонившись ближе. Ненадолго.
– Как и сейчас. На тебя претендует другой мужчина. Равный мне, - Эмин усмехнулся, - почти равный. Мне крышу снесло, маленькая. Но все должно было быть иначе.
Эмин говорил загадками. Что должно было быть иначе? Что он хочет этим сказать? Не удивлюсь, если ответы на все эти вопросы ждут меня на Батальонной. В Волгограде.
– Ты нашел документы? – поняла я, - как долго мы пробудем в Польше?
– Пока документы на сына, позволяющие мне увезти его в Россию, не будут готовы.
Безапелляционный ответ. Этого стоило ожидать.
Я горько усмехнулась, а Эмин поднялся с места. Обогнул кровать, присел передо мной на корточки. Второй раз… к чему эта нежность?
Солнце еще клонилось к закату, и я пригляделась: в руках Эмина была коробка. Большая. Он поставил ее на пол и принялся распаковывать, а затем остановился и скомандовал сделать это мне.
– Что это? – спросила я, принимая коробку из его смуглых рук.
– Посмотри.
Я раскрыла ее и вынула из пенопластовой коробки ноутбук. Матовый, тонкий. Очень сильный изнутри, я знала такой. Известная марка, мощная производительность. На таком ноутбуке я делала проекты.
– Это тебе. Ты хотела работать? Ты будешь работать, маленькая. Компанию я тебе найду.
– И я буду получать за это деньги? Или работа лишь для галочки?
Мой вопрос звучал бы глупо, будь мы обычными людьми. Но с Эмином все может быть иначе.
– Если для тебя эти копейки гарант независимости, - усмехнулся Эмин, а затем посерьезнел, - твоим первым проектом может стать наш новый дом в Волгограде.
– Новый дом, конечно же, - вспыхнула я, - так вот, ради чего это все?
– Твой ответ, маленькая? – нетерпеливо спросил Эмин.
Мне не пришлось просить о независимости – он сам позволил мне работать. Да, лишь на словах и расплывчато, но Эмин не станет кормить приманками – в чем смысл? Ведь самая главная приманка – это наш сын, и Эмин об этом
– Я остаюсь с сыном.
– То есть со мной. И в Волгоград, - жестко заключил Эмин.
Я подняла взгляд. Бывший муж смотрел на меня в упор, будто боялся потерять из виду. Десять минут назад он признавался мне в любви и говорил, что не может без меня жить, а теперь чеканит, командует, ставит новые условия.
– Если твой ответ положительный, то тебе не придется видеть сына раз в неделю. Мы будем семьей. Одной, целой. Я очень люблю тебя, Диана.
Сердце замерло. За этим определенно должно стоять какое-то условие.
– Если твой ответ положительный, - повторил он с прищуром, - тогда мы встретимся с Алиевым. Точнее встречусь с ним я, а ты будешь стоять за моей спиной. Тем самым всем станет ясно: с этого дня ты моя.
Я заглянула в серые глаза и поняла, что это его любовь. Она такая – без прелюдий, без щемящей нежности. Вместо цветов у нас бездушные бриллианты, вместо нежности – сухие факты, потому что по-другому он не умеет.
Не научили.
Он рос с жестоким отцом, с безумцем и без матери. Кроме жестокости Эмин ничего от него не получил. Я всегда помнила о том, что у моего Эмина не было семьи, и до тепличного цветка ему очень и очень далеко.
Он учится заново. Заново жить, заново любить.
А пока у Эмина вместо желания поласкать – страх, что я уйду. Замкнутый круг, ведь если я могу уйти – надо удержать. Любыми путями.
– Наш сын ждет тебя, Диана, - напомнил Эмин, - но я хочу, чтобы ты знала: независимо от своего ответа ты сможешь увидеть Эльмана. Я не изверг. Вот только больше я своего сына не брошу. Ты поняла?
– Я поняла, - выдохнула я, - у меня только один вопрос, Эмин. В качестве кого ты возвращаешь меня?
Глава 28
Эмин
– А мама? Она поедет с нами?
Это был первый вопрос сына, когда мы увиделись.
Я взял на руки спящего ребенка и пересадил в свою машину. Ехать предстояло долго, и Коля вовремя подсуетился – он быстро нашел детское кресло. Чуть отъехав от запертой в машине Дианы, я остановился и начал пристегивать спящего сына.
Сына…
В душе бушевало всякое. И ярость, и радость. Я до конца ничего не осознавал. Хотел лишь причинить ей такую же сильную боль. Дать прочувствовать тоску по утерянному времени с ребенком. Причинил, дал. Легче не стало.
Только ребенок проснулся.
А этого я боялся и ждал одновременно.
– Мама поедет с нами? – повторил малой сонным голосом.
Не испугался. Возможно, лишь поначалу, но умело скрыл это.
– Поедет, - голос вмиг охрип.
Ребенок разглядывал меня с любопытством. Свет в салон мешал разглядеть мне черты детского лица, но не дурак же я, чтобы не увидеть копию себя в детстве.
Маленькая сучка. Ярость, агрессия. Сжимаю челюсти, но мягко пристегиваю ребенка к креслу.