Женщина-генерал и старшая принцесса

Sheehozia

Син получил тридцать тяжких ударов,остальные по двадцать. Чжан Саньбао проводил Сина обратно в шатер, Бянь Кай шел за ними.

Когда они ушли, Син впал в глубокий сон.

На следующий день, как только проявились симптомы внутренних повреждений, Син отказался от лечения.

Скудно поев и выпив, он снова заснул. Ночью у него поднялся жар.

Чжан Саньбао пригласил лекаря. Син отказался от осмотра.

Попытки Мэн Ниды и Чжан Саньбао уговорить Сина не увенчались успехом. Пришел Линь Юй и убедил их уйти.

Линь Юй приказал перенести

Сина в его резиденцию и передал его в руки Юй Вань…"

Ли Сянь отложила отчет и нахмурилась: похоже, этот человек действительно всячески избегает осмотра. Неужели он боится, что его увечье обнаружат другие? Он совсем не щадит свою жизнь?

… …

Ли Сянь взяла другое письмо и медленно развернула его.

"Сообщаю Вашему Высочеству, Линь Юй доверил Линь Фэйсина этой служанке несколько дней назад. Удивительно, но этот Линь Фэйсин запретил измерять его пульс, и вместо этого я пыталась установить диагноз по внешнему виду. По его красным глазам, тяжелому дыханию, повышенной температуре и невнятной речи можно сделать вывод, что у него было внутреннее воспаление. Во-первых, он не получал достаточного отдыха, учитывая его непрерывные поездки. Во-вторых, эти удары ускорили проявление воспаления.

Эта служанка написала в рецепт лекарство, устраняющее жар и обезвреживающее яд, снимающее воспаление, активизирующее кровообращение и успокоительное для восполнения сна, а также приготовила все это на медленном огне, Линь Фэйсин принял снадобье.

Прошло три дня с начала принятия Линь Фэйсином лекарства. Результаты налицо: лихорадка и длительный глубокий сон отступили.

Указания Ее Высочества успешно выполнены, Юй Вань кланяется."

Морщинка между бровей Ли Сянь разгладилась. В третьем отчете было написано:

"Му хочет повысить Сина…"

Ли Сянь взяла еще один шелковый кусочек бумаги и, сжимая кисть, написала несколько иероглифов, затем поручила сяо-Цы отправить его.

Как только сяо-Цы вышла, старший дворцовый евнух негромко объявил у двери:

— Ваше Высочество, Его Величество вызывает Вас…

Ли Сянь привела себя в порядок и села в паланкин, который направился в зал Чанчунь*.

* Чанчунь — (ch'angchun) — вечная молодость

— Докладываю Его Величеству, Ее Высочество старшая принцесса прибыла.

Ли Чжао сидел в главном зале за столом и рассматривал разложенные на нем три портрета. Услышав доложение евнуха, он приободрился:

— Скорее, приведи Сянь-эр сюда.

— Слушаюсь!

Ли Сянь последовала за старшим евнухом в зал. Она поклонилась Ли Чжао и мягко промолвила:

— Эта дочь приветствует отца-императора.

Ли Чжао радостно ей улыбнулся и махнул рукавом:

— Сянь-эр, можно без церемоний. Давай, подойди к отцу-императору.

Ли Сянь послушно выпрямилась. Поддерживая свое длинное дворцовое платье,

она подошла к столу Ли Чжао.

Сегодня Ли Чжао, кажется, находился в добром расположении духа. Его лицо сияло от счастья, но начинающие седеть виски напоминали о возрасте.

Ли Сянь слегка приоткрыла алые губы и с болью в сердце сказала:

— Отец-император, должно быть, опять не спал и работал допоздна. Государственным делам нет конца, но отец-император должен беречь свое здоровье.

Слыша такие теплые слова дочери, хладнокровный император оттаивал и выказывал отцовскую любовь.

Ли Чжао с удовлетворением посмотрел на Ли Сянь и легонько похлопал ее по плечу.

— Отец-император уже стар. Все эти годы он многим обязан тебе и твоему младшему брату. Чжу-эру само собой разумеется, но моей Сянь-эр уже шестнадцать. Отец-император до сих пор помнит, какой ты была в детстве. Такой маленькой, как кусочек белого резного нефрита. Как только ты видела меня, то сразу же бежала ко мне и подолгу затем не отлипала. Столько лет пролетело в один миг. Из всех сыновей и дочерей Сянь-эр мне дороже всего.

— Отец-император...

Глаза Ли Сянь покраснели.

Увидев, что Ли Сянь расстроилась, Ли Чжао быстро сменил тему. Он снова улыбнулся и сказал:

— Сянь-эр, ты только посмотри, твои братья на этот раз неплохо потрудились. Тогда, после пиршества, они порекомендовали довольно выдающихся юношей из родовитых семей. Мы с твоей тетушкой наложницей Дэ долго выбирали, пока наконец не остановились на этих трех. Посмотри, какой из них тебе больше по нраву?

Ли Сянь, слегка улыбнувшись, опустила голову и посмотрела на три портрета на столе.

Ли Сянь уже все взвесила: у наложницы Дэ было два сына — Хуань и Пэй. Хуань-эр был нелюдим, Пэй-эр еще молод; первый еще не получил титул принца, а второй еще не дорос до участия в делах двора. Кроме того, у ее покойной матери были близкие отношения с наложницей Дэ.

То, что отец-император совещался с наложницей Дэ по таким вопросам, считалось вполне справедливым...

По-видимому, после того случая с нападением отец-император затаил злобу на нескольких принцев. Это было хорошо...

Однако…

Ли Сянь посмотрела на три портрета и скривила уголки губ: однако эти три уважаемых брата действительно не отказались от своих дурных замыслов.

Ся Ушуанхоу. Пожалован титулом за боевые подвиги, имеет блестящие воинские достижения. Двадцать лет. Один из людей принца Ци.

Ли Чжун, шицзы Пинъянхоу. Восемнадцать лет. Один из людей принца Чу.

Ли Цзяньли, единственный преемник принца Хэнцзян, потомок наложницы и основателя династии. Едва ли он был императорских кровей. Ему было двадцать лет. Хоть этот человек не мог считаться помощником или придворным при принце Юне, префектура принца Хэнцзяна соседствовала с префектурой Ли Чуаня, поэтому не было бы натяжкой назвать его одним из людей принца Юна.…

Видя, что Ли Сянь молча рассматривает портреты, Ли Чжао заговорил: